Генри Джордж

ПРОГРЕСС И БЕДНОСТЬ

КНИГА I - Заработная плата и капитал.

ГЛАВА IV

Содержание рабочих берется не из капитала.

Читателя однако может смутить еще одно обстоятельство.

Так как пахарь не может есть борозды, а недостроенная паровая машина никоим образом не может помогать производству платья, которое носит рабочий на механическом заводе, то уж не забыл ли я, говоря словами Джона Стюарта Милля, того, "что население каждой страны получает содержание и удовлетворяет свои нужды не из произведений теперешнего, а из произведений минувшего труда"? Или, пользуясь выражением одной популярной элементарной книжки,- г-на Фосетт^*11,- уж не забыл ли я, "что много месяцев должно протечь между посевом зерна и тем временем, когда выросшее из семени превращено будет в хлеб", из чего очевидно, что рабочие не могут жить [-049-] на то богатство, которое производится при содействии их труда, а содержатся на то богатство, которое их труд или труд других предварительно произвел богатство, которое и есть капитал"?

Лежащее в основе этих мнений предположение, будто то положение, что труд должен получать средства к существованию от капитала, настолько уж очевидно, что его стоит лишь выразить, чтобы с ним согласиться, кладет особый отпечаток на весь строй господствующей политической экономии. Признавая с такой уверенностью, что содержание труда получается от капитала, признают непреложной истиной и то положение, будто "народонаселение регулируется фондом, который имеется для его занятия и, стало быть, всегда увеличивается или уменьшается в зависимости от увеличения или уменьшения капитала"^*12, и в свою очередь смело кладут это положение в основу важных рассуждений.

Но если разобрать эти положения, то они окажутся не только не очевидными, а прямо нелепыми; ибо они заключают в себе мысль, что труд не может быть затрачиваем ранее, чем накоплены будут продукты труда,- ставят таким образом продукт, предшествующим производству.

И по исследовании оказывается, то кажущееся правдоподобие этих положений обусловливается некоторым недоразумением.

Я уже указывал на то, что положение, будто промышленность ограничивается капиталом, ибо для производительного труда необходимы пища, одежда и кров, основывается на заблуждении, прикрытом ошибочным определением капитала. Сказать, что работник должен иметь завтрак, прежде чем пойдет на работу, еще не значит сказать, что он не может идти на работу, пока капиталист не снабдить его завтраком, ибо его завтрак может браться, да на деле во всякой стране, где нет действительного голода, всегда и берется, не из богатства, откладываемого на содействие производству, а из богатства, откладываемого на продовольствие. И, как то было ранее показано, пища, одежда и пр.,- короче все предметы богатства,- остаются капиталом лишь до тех пор, пока они находятся в руках тех лиц, которые предполагают их не потреблять, а обменивать на другие товары или производительные услуги, и перестают быть капиталом,- когда переходят в руки тех лиц, которые желают их потреблять; ибо при этом акте они выходят из запаса богатства, который имеется для целей добывания другого богатства, и поступают в запас богатства, который имеется для целей удовлетворения человеческих потребностей, независимо от того послужит ли потребление этих предметов в помощь производству или нет. Не сохранив этого различия, невозможно будет провести границы между богатством, которое есть капитал, и богатством, которое не есть капитал, даже и отнеся различие к "душе владельца", как это делает [-050-] Джон Стюарт Милль. Ибо люди едят или воздерживаются от пищи, носят платье или ходят нагими, отнюдь не в зависимости от того, предполагают ли они заниматься производительным трудом или нет. Они едят потому что бывают голодны, и носят платье, потому что без него им было бы неудобно. Вот на столе завтрак рабочего, который может быть будет сегодня работать, а может быть - нет, смотря по тому как сложатся обстоятельства. Если отличие капитала от не-капитала сводит к поддержанию производительного труда, то будет или нет эта пища капиталом? Ответить на этот вопрос не мог бы ни сам рабочий, ни любой мыслитель Рикардо-Миллевской школы. Нельзя бы было ответить на него и тогда, когда пища поступила бы в желудок рабочего, а предположив, что он не сразу получил бы работу, а продолжал бы искать ее, нельзя бы было ответить на него и тогда, когда пища эта поступила бы в его плоть и кровь. Однако рабочий все равно съел бы свой завтрак.

Но хотя и было бы логически достаточно, тем не менее едва ли бы было безопасно остановиться здесь, поставив решение занимающего нас вопроса в зависимость от различия между богатством и капиталом. Да нет в этом и необходимости. Мне кажется, что предложение, будто настоящий труд должен содержаться за счет произведений минувшего труда, окажется по исследовании верным лишь в том смысле, в каком можно сказать, что труд после завтрака должен выполняться при помощи еды за завтраком, или что есть зайца можно не раньше, как поймав и изжарив его. А это, очевидно, отнюдь не тот смысл, в каком употребляется это предложение для обоснования тех важных выводов, которые основываются на нем. Смысл, в каком оно употребляется, тот, что до выполнения работы, которая не- дает немедленно богатства в форме, пригодной для поддержания человеческого существования, должен существовать такой запас средств к жизни, какой необходим для содержания рабочих во время этой работы. Посмотрим, верно ли это.

Когда Робинзон Крузо с такими бесконечными трудами и усилиями делал себе лодку, то это было производство, при котором его труд не мог получать немедленного вознаграждения. Но было ли необходимо для него, прежде чем начать эту работу, накопить запас пищи, достаточный для его содержания за то время, когда он рубил дерево, вытесывал лодку и, наконец, спускал ее в море? Вовсе нет. Нужно было лишь, чтобы он посвящал часть своего времени на добывание пищи, уделяя другую часть на постройку и спуск лодки. Или предположим, сотня людей была бы высажена, без всякого запаса продовольствия, на берег необитаемой страны. Было ьы необходимо для этих людей накопить годичный запас продовольствия, прежде чем начать обработку земли? Вовсе нет. Необходимо было бы лишь такое обилие рыбы, дичи, ягод и пр., что труда части этой сотни хватало бы на ежедневное снабжение ими всех этих людей, и чтобы между ними существовало [-051-] такое сознание взаимности интересов или такое соотношение между желаниями, что люди, которые тотчас же добывали бы пищу, чувствовали бы побуждение делить ее (менять) с теми, усилия которых направлены бы были на будущие приобретения. Что верно в этих случаях, верно во всех случаях. Производство вещей, которые не могут быть употребляемы, как средства существования, или не могут быть немедленно утилизируемы, не требует предварительного произведения богатства, потребного для содержания рабочих за все время, пока они будут работать. Оно требует только того, чтобы существовало, где бы то ни было в кругу обмена, одновременное производство достаточного продовольствия для рабочих и готовность обменивать предметы продовольствия на вещи, на добывание которых затрачивается труд этих рабочих.

Да и на самом-то деле, разве не видим мы того, что при нормальном порядке вещей потребление покрывается одновременным производством?

Вот сибарит, который не занят никаким производительным трудом, умственным или физическим, а живет, скажем, на те средства, которые оставил ему отец в виде надежных государственных бумаг. Откуда на деле получается его содержание: из богатства, накопленного в минувшее время, или от производительного труда, который совершается вокруг него? На его столе свежие яйца, масло, сбитое лишь за несколько дней, молоко, утреннего удоя, рыба, которая вчера еще плавала в море, мясо, которое мясник принес как раз к тому времени, когда его надо было готовить, свежие овощи из огорода, свежие фрукты из сада,- короче, почти все вещи, которые только что оставила рука производителей, ибо к категории последних относятся и лица, занятые доставкой и распределением, наравне с теми, которые заняты на первых ступенях производства), и нет на его столе ничего такого, что было бы произведено за более или менее долгое время, кроме, может быть, нескольких бутылок старого вина. Что этот человек наследовал от своего отца, и на что, говорим мы, живет он, это в сущности вовсе не богатство, а лишь право на получение богатства, производимого другими. И из этого-то современного производства и получается его содержание.

На пятидесяти квадратных милях, на которых построен Лондон, имеется без сомнения больше богатства, чем где либо в другом месте на таком же пространстве. Однако, если бы производительный труд в Лондоне абсолютно прекратился, то чрез несколько часов народ стал бы умирать, подобно шелудивым овцам, и чрез несколько недель, самое большее чрез несколько месяцев, не осталось бы в живых почти ни одного человека. Ибо совершенное прекращение производительного труда повлекло бы за собой нечто худшее, чем те бедствия, какие испытывал когда-либо осажденный город. Оно равнялось бы не просто внешней линии окопов в роде той, какою Тит окружил Иерусалим, останавливающей [-052-] подвоз припасов, потребляемых великим городом, а имело бы то же действие, как если бы отделены были окопами дом от дома. Представьте себе подобную остановку труда в какой-либо стране, и вы поймете, насколько справедливо, что человечество живет в сущности изо дня в день; что ежедневный труд страны снабжает страну ее хлебом насущным.

Подобно тому как содержание рабочих, которые строили пирамиды, получалось не из заранее накопленных запасов, а из периодически собираемых урожаев Нильской долины; подобно тому как современные правительства, предпринимая крупные работы, требующие для своего выполнения нескольких лет, ассигновывают на них не произведенное уже богатство, а богатство, которое еще только имеет быть произведено и которое правительства будут брать от производителей в форме налогов по мере выполнения этих работ; так и содержание рабочих, занятых в производстве, которое не дает непосредственно продовольствия, берется из тех средств существования, которые одновременно производятся другими.

Если мы проследим тот круг обмена, посредством которого труд, затрачиваемый на производство огромной паровой машины, доставляет работающему хлеб, мясо, одежду и кров, то мы найдем, что хотя между рабочим, выделывающим машину, и производителями хлеба, мяса и пр. может иметь место целая тысяча промежуточных меновых сделок, тем не менее все же самый акт, если его привести к простейшему выражению, сводится к обмену труда между ним и ими. Причина побуждающая затрачивать труд на машину, очевидно, заключается в том, что кто-то такой, имеющий власть дать то, что хочет иметь рабочий, выделывающий машину, желает, в свою очередь, получить в обмен машину - другими словами, причина эта заключается в том, что существует спрос на машину со стороны людей, которые производят то, чего желают производители хлеба, мяса и пр. Этот спрос и направляет труд слесаря на производство машины, и, стало быть, обратно, спрос слесаря на хлеб, мяса и пр., на самом деле направляет эквивалентное количество труда на производство хлеба, мяса и пр., и таким образом труд слесаря, на деле затрачиваемый на производство машины, в сущности производит те вещи, на которые этот слесарь расходует свою заработную плату. Или, формулируя этот принцип:

Спросом со стороны потребителей определяется направление, в каком будет затрачиваться труд на производство.

Этот принцип настолько прост и очевиден, что не нуждается в дальнейших объяснениях; тем не менее при его свете пропадает вся сложность нашего предмета, и мы достигаем таким образом того же взгляда на действительный предмет и вознаграждение труда при запутанной организации современного производства, какого мы достигли путем наблюдения более простых форм производства и обмена при самом [-053-] начале цивилизации. Мы видим, что и теперь, как тогда, каждый работник стремится добиться своими трудами удовлетворения своих собственных желаний; мы видим, что хотя при дробном делении труда каждый производитель производит лишь ничтожнейшую долю тех предметов, ради которых он трудится, или даже совсем их не производит тем не менее, помогая производству того, чего желают другие производители, он направляет труд других на производство тех предметов, которых он сам желает,- производит их в сущности сам. И таким образом, если он вырабатывает ножи и ест пшеницу, то пшеница эта есть в действительности такой же продукт его труда, как если бы он сам выращивал ее для себя предоставляя хлебопашцу делать для себя ножи.

Таким образом, мы должны признать полной и совершенной истиной то положение, что во всем, что берут или потребляют рабочие в возврат на затраченный труд, нет никакой выдачи вперед капитала рабочими. Если я изготовил ножи, и на полученную за работу плату купил пшеницы, то я просто обменял ножи на пшеницу,- прибавил ножи к существующему запасу богатства и взял из него пшеницы. Л так как спрос со стороны потребления определяет собой то направление, в котором труд будет затрачиваться на производство, то нельзя даже сказать, пока не достигнут предел производства пшеницы, чтобы я уменьшал запасы пшеницы, ибо, помещая ножи в обмениваемый запас богатства и извлекая из него пшеницу, я направил труд на другом конце менового ряда на производство пшеницы, все равно как производитель пшеницы, вкладывая пшеницу и требуя ножей, направлял труд на производство ножей, как на легчайший способ, каким можно получить пшеницу.

Вот человек идет за плугом; - хотя хлеб, ради которого он выворачивает землю еще не засеян, да и после того, как он будет засеян, пройдет несколько месяцев, прежде чем он созреет,- тем не менее человек этот, затрачивая свой труд на пахоту, в сущности производит ту пищу, которую он есть, и ту заработную плату, которую он получает. Ибо хотя пахота есть лишь часть всех операций по производству хлеба, тем не менее она все же есть часть, и часть столь же необходимая как и жатва. Выполнение её есть шаг вперед в деле добывания хлеба, шаг, который, создавая уверенность в будущей жатве, дает возможность получать из постоянно поддерживаемого запаса содержание и заработную плату пахаря. Это верно не только в теории, это верно и на практике, верно в буквальном смысле. Пусть, когда надо было бы быть пахоте, пахоты бы не было. Разве не стали ли бы симптомы недостатка в хлебе обнаруживаться сразу, еще до времени жатвы? Пусть не было бы пахоты, разве не дали бы себя чувствовать следствия этого немедленно и в конторе, и на механическом заводе, и на фабрике? Разве не стояли ли бы вскоре ткацкий станок и веретена в таком же бездействии, как и плуг? Что так же это и было, это мы видим по тем [-054-] явлениям, которые немедленно следуют за неблагоприятной для урожая погодой. А если это так, то человек который пашет, разве не производит своего содержания и заработной платы все равно также, как если бы его труд в течение дня или недели на самом деле приносил бы ему те вещи, на которые обменивается его труд?

На самом деле там, где труд ищет занятия, недостаток капитала не препятствует собственнику земли сдать ее, если эта земля обещает хороший урожай, на который существует спрос. Или земельный собственник сдает ее на условиях обработки из доли, способ обычно практикуемый в некоторых частях Соединенных Штатов; в этом случае работники, если они не имеют средств существования, получают кредит из ближайшей лавки, благодаря самой своей работе, или, если владелец предпочитает платить деньгами, то кредитуется сам, и таким образом работа на поле утилизируется или обменивается немедленно, по мере того, как она выполняется, Если бы при этом размеры потребления были несколько большими, чем в том случае, когда рабочие принуждены жить милостыней, вместо того, чтобы работать (так как во всякой цивилизованной стране при нормальных условиях рабочий во всяком случае должен иметь пропитание), то нужные для этого средства получились бы из запасного капитала, который был бы помещен в расчете на замещение его работой, что и действительно должно было бы произойти. Так, в чисто земледельческих округах Южной Калифорнии в 1877 году была страшная засуха, и от миллионов овец остались лишь одни кости. В огромной Сан-Уэкимской Долине множество фермеров не имело достаточно хлеба даже для прокормления своих семейств до ближайшего урожая, не говоря уже о прокормлении работников. А когда в надлежащее время снова пошли дожди, те же самые фермеры принялись нанимать рабочих для пахоты и посева. Ибо то там, то тут оказывались фермеры, у которых сохранялась в запасе часть прежней жатвы. Как скоро начались дожди, они стали продавать свои запасы в виду понижения цен, которое должно бы было наступить после новой жатвы, и хлеб, сохраняемый таким образом в запасе, при посредстве механизма обмена и кредита, перешел в руки рабочих,- был освобожден, в сущности,- был произведен работой, подготовлявшей новый урожай.

Ряд меновых сделок, который соединяет производство с потреблением, может быть уподоблен изогнутой трубке, наполненной водой. 'Если некоторое количество вливается в нее на одном конце, то такое же количество выливается из нее на другом ее конце. Выливается не та самая вода, которая вливается, а ее эквивалент. Таким же образом и те люди, которые ведут дело производства, берут из него лишь то, что вкладывают в него, берут в своем содержании и заработной плате лишь то, что производится их трудом. [-055-]

^*11 "Политическая экономия для начинающих" Г-жи М. Г. Фосетт гл. 3.

^*12 Цитированные слова взяты у Рикардо (гл. 2); но мысль эта встречается зачастую в классических трактатах.