Николай Дмитриевич Кондратьев

АГРАРНЫЙ ВОПРОС: о земле и земельных порядках

М., весна-лето 1917

Аграрный вопрос: о земле и земельных порядках

Введение

I. Главные недостатки наших земельных порядков

II. Решение аграрного вопроса

III. Почему решение аграрного вопроса должно опираться на трудовое хозяйство?

IV. Социализация земли и ее последствия

Введение

Вопрос о земле и земельных порядках называется аграрным вопросом. Он имеет для России особо важное значение. Это понятно всякому.

Россия - страна земледельческая. А земледельческое население ее почти сплошь крестьянское. По переписи 1916 г., из 106 милл. населения Европейской России на долю сельского населения приходилось 85 милл. человек. Кто же эти 85 милл.? Почти одни крестьяне: их было 82 милл.

Вот почему для России имеет особо важное значение, как устроены ее земельные порядки: хороши они или плохи. Если эти порядки плохи, то, значит, страдают десятки миллионов людей. Страдает главная и основная часть русского народа - крестьянство.

Наши земельные порядки действительно плохи. Достаточно присмотреться к тяжелой трудовой жизни крестьянства, достаточно вспомнить всю нищету его жизни, чтобы согласиться с этим. Крестьянство живет прежде всего землей. И если оно живет плохо и бедно, значит, плохи существующие земельные порядки. И нужно их переменить.

Русское трудовое крестьянство давно поняло это. Оно давно стремилось и стремится к лучшей доле. Но оно не мыслит свою лучшую долю без завоевания себе свободы и улучшения земельных порядков, без разрешения вопроса о земле во всей его широте.

Революция дала крестьянству волю. Теперь оно должно разрешить вопрос о земле и земельных порядках.

Как же лучше решить этот вопрос? Как лучше крестьянству устроить свою трудовую жизнь?

Вопрос большой и трудный. Чтобы решить его, нужно подумать и понять, в чем заключаются недостатки существующих земельных порядков. Когда мы это поймем, нам станет ясно, как улучшить их, как решить вопросы о земле и земельных порядках. Пока мы не знаем, в чем заключается болезнь, мы не можем и лечить ее.

I. Главные недостатки наших земельных порядков

Главные недостатки существующих земельных порядков заключаются в следующем.

1. У трудового крестьянства мало земли (малоземелье).

2. У крестьянства устарели и стали негодными способы и средства обработки земли (отсталость крестьянского хозяйства).

3. Крестьянские земли совершенно неправильно и очень невыгодно расположены.

4. Трудовое крестьянское население очень неправильно и неравномерно распределено на земле.

5. Крестьянство находится в сильной зависимости от торгового капитала и землевладельцев, что мешает улучшению и усилению крестьянского хозяйства (эксплуатация крестьянства).

6. Землевладельцы присваивают себе без всякого труда и основания доход, который создается трудовыми усилиями всего общества, и в том числе крестьянства (присвоение ренты).

Вот основные недостатки существующего земельного строя. Вот те причины, которые подтачивают силы крестьянства. Вдумаемся в них поглубже.

1. Малоземелье

Первое зло наших земельных порядков - крестьянское малоземелье. Когда крестьян освобождали от крепостной неволи, их освободили в сущности малоземельными. Крестьяне не получили даже той земли, которой пользовались при помещиках. Приблизительно 1/5 этой земли у них отрезали в пользу помещиков.

В общем на одну ревизскую душу при падении крепостного права дали надельной земли несколько больше 4,5 дес. Но с тех пор население более чем удвоилось. И теперь надельной земли приходится всего около 2 дес. на душу.

Правда, это средний надел. В действительности у одних он больше, у других меньше. И при самом освобождении от крепостной неволи одни крестьяне получили один надел, другие - другой. Так, крепостные государственные крестьяне получили

наибольший надел, в среднем по 6,5 дес. и более на душу, удельные крестьяне - около 5 дес. на душу, помещичьи крестьяне получили около 3 дес. на душу.

Мы видим, что земельное обеспечение у крестьян с самого начала было различно. Поэтому различно чувствуется ими и земельная нужда. Самый меньший надел получили помещичьи крестьяне. Между тем это была наиболее многочисленная часть крестьянства. На долю их приходилась почти половина всех крестьянских дворов. В 1905 г. из 12 милл. крестьянских дворов почти 6 милл. дворов принадлежало помещичьим крестьянам.

Но этого мало. Среди помещичьих крестьян есть особо малоземельная часть. Это - дарственные крестьяне. Они согласились получить четвертую часть обыкновенного надела, но получить его без всякого выкупа. И такие крестьяне по 37 губерниям Европейской России составили почти десятую часть всех помещичьих крестьян. Это значит, что 7,5 милл. человек крестьянского населения были поставлены в условия явного и острого малоземелья. Получив около десятины на ревизскую душу, дарственники с самого начала были лишены возможности вести настоящее хозяйство.

Не забудем, наконец, что 720 тыс. бывших дворовых не получили никакого надела.

Таким образом, различные части крестьянства при падении крепостного строя были поставлены в различные условия. Добрая половина крестьянства при этом была обречена тут же на малоземелье. Эта часть - помещичьи крестьяне всех родов. Они получили волю. У них стало более свободного времени: теперь ведь они не работали на помещика. Между тем у них земли оказалось даже меньше, чем прежде, когда они значительную часть рабочего времени отдавали помещику.

Получилась тяжкая и мрачная картина. Крестьянство ушло на волю. Но оно не получило достаточно земли. Крестьянство бедствовало, могло работать, но ему негде было приложить свой труд. Крестьянство ушло на волю с горьким сознанием несправедливого отношения к нему. Оно думало, что земля - ничья, что всякий может трудиться на ней. А между тем землю присвоили землевладельцы. С течением времени положение крестьян должно было еще ухудшиться. Мы уже говорили, что благодаря росту населения малоземелье должно было усиливаться, оно должно было захватывать все большие и большие массы крестьян. И действительно, при освобождении число крестьянских дворов с наделом менее 5 дес. на двор было 11 из каждой сотни. В 1905 г. число таких дворов выросло уже до 23 из каждой сотни. А число дворов с наделом менее 8 дес. на двор превышает уже половину всех дворов.

Вот почему тяга к земле среди крестьян все усиливается. Вот почему мысль о земле и борьба за землю все нарастала.

2. Отсталость крестьянского хозяйства

Второе зло существующих земельных порядков заключается в отсталости крестьянского хозяйства.

Отсталость нашего крестьянского хозяйства лучше всего будет видна, когда мы посмотрим на урожайность у нас и в других странах. Оказывается, десятина земли дает пшеницы:

Таким образом, от одинаковой площади земли русский землевладелец получает вдвое и втрое меньше продукта. И разве может при таких условиях наш крестьянин хорошо жить? Чем же это объясняется?

Этого нельзя объяснить плохой природой России, плохим климатом и плохой почвой. Климат значительной и самой хлебородной части южной России не хуже климата Германии, Франции и Англии. Тепла и влаги у нас не менее, чем там. То же самое нужно сказать и о нашей почве. Наш южный чернозем даже превосходит почву Западной Европы.

Объяснение нужно искать в плохой обработке земли, в отсталости крестьянского хозяйства. Это очевидно и хорошо известно. Хорошо известно, что крестьяне обрабатывают землю плохими орудиями. Хорошо известно, что крестьяне удобряют землю плохо, а в значительной полосе южной России и совсем не удобряют. Силы земли возобновляются здесь только отдыхом ее в перерывах между посевами.

Вот почему плохо родит крестьянская земля. Вот почему одна десятина для английского земледельца приносит то, что три для русского.

На основании этого многие потирают руки и говорят: значит, дело не в малоземелье. Не земли у крестьян мало, а плохо они ее обрабатывают. В этом, и только в этом все горе. Посмотрите, говорят они, на французских, германских и бельгийских крестьян. У них земли даже меньше, чем у русских, и, однако, они не испытывают такого малоземелья. Действительно, если в России хозяйств размером до 5 дес. насчитывается 23 из 100, то во Франции хозяйств размером менее 4,5 дес. насчитывается из каждой сотни 71, в Германии - 76, а в Бельгии - 90.

Пусть, говорят нам далее, наши крестьяне лучше обрабатывают землю и нужда в земле у них почти исчезнет. Почему они не обрабатывают землю как следует?

На этот вопрос мы ответили бы словами знаменитого русского писателя Н. Г. Чернышевского: "потому же, почему лещ, вытащенный на берег рыболовную сетью, не плавает". Русское крестьянство в деле улучшения своего хозяйства именно в положении такого леща на берегу.

Не потому крестьянство не улучшает хозяйство, что не хочет этого сделать, а потому, что не может улучшить его. Существует множество причин, которые мешают крестьянству улучшить и улучшать свое хозяйство. Укажем главнейшие причины.

А.) Улучшению крестьянского хозяйства прежде всего мешал весь общий строй наших земельных порядков. Мешало малоземелье. Мешало как мы увидим, неправильное и неудобное распределение земли и населения. Мешала зависимость крестьянства от богатых. Малоземелье имеет при этом особое значение, и на нем мы остановимся подробнее. Известно, что малоземелье вынуждает крестьянство почти всю землю обращать под пашню. В некоторых среднеземледельческих и малорусских губерниях под пашню обращено иногда до 70-80 дес. из каждых 100 дес. земли. Благодаря этому сокращаются до крайности выгоны и покосы. Это задерживает развитие скотоводства и мешает удобрению полей. С 1880 по 1900 г. число лошадей у крестьян не увеличилось, а упало на 5 тыс. голов; количество мелкого скота упало на 91 тыс. голов.

Но этого мало. Тот скот, какой имеется, малоземельные крестьяне вынуждены пасти на пару. И под паром вместе с залежами находится у крестьян обычно больше трети возделываемой земли. Следовательно более трети земли, как говорят, у крестьян "гуляет". Пастьба скота по пару, далее, мешает раннему взмету или ораньбе земли. А это сильно понижает урожайность полей.

Таким образом, мы ясно видим, как само малоземелье мешает улучшению обработки полей. И получается так, что плохая обработка усиливает малоземелье, а малоземелье мешает улучшению обработки.

Б.) Другой причиной отсталости крестьянского хозяйства является крестьянская бедность. Для хорошей обработки земли нужны и хорошие орудия, и подходящие удобрения. Но для приобретения их необходимы деньги. А их нет, крестьянство почти сплошь бедно.

Крестьянство никогда не обладало достаточными средствами. Но бедность его в значительной степени усилилась после освобождения от крепостной неволи. Дело в том, что крестьян обязали платить за землю большие выкупные платежи. Эти выкупные платежи значительно превышали ценность передаваемой крестьянам земли. Крестьян черноземных, нечерноземных и западных губерний заставили платить помещикам 867 милл. руб. за землю, которая стоила 544 милл. руб. Их заставили переплатить 323 милл. руб.

Но этого мало. Огромной тяжестью легли затем на крестьян различные налоги и подати. Крестьянин был молчалив, безответен. И он нес больше, чем кто-либо другой, податей и налогов, прямых и косвенных. Но и этого мало. Он переплачивал за все необходимые ему продукты. Он переплачивал на керосине, чае, сахаре, казенном вине, железе - решительно на всем. Он переплачивал на сахаре, так как правительство ради сахарозаводчиков поддерживало высокие цены на сахар. Он переплачивал на железе, потому что в интересах заводчиков железо было обложено особыми ввозными пошлинами и продавались по дорогой цене.

Таким образом, на крестьянстве лежала тяжелая денежная ноша, под которой оно изнывало. Силы крестьянства душились этой тяжестью. Оно работало, но значительную часть чистого

дохода, а иногда и весь чистый доход отдавало самодержавному государству и промышленно-торговому классу. Вычислено, что крестьянин очень часто должен был выплачивать всех податей и платежей более, чем вся доходность десятины земли. Так, цифры показывают по различным губерниям следующее:

Как же при таких условиях мог крестьянин улучшать свое хозяйство, приобретать лучшие машины и средства производства?

В.) Третьей причиной отсталости крестьянского хозяйства является низкий уровень знаний русского крестьянина. Это всем хорошо известно. Известно, что у нашего народа нет не только необходимых ему сельскохозяйственных знаний, но даже часто и простой грамотности. На 1000 человек населения у нас в Европейской России приходится грамотных несколько более 229. Между тем в Австралии грамотных приходится на 1000 человек населения 816, в Германии - 980, в Бельгии - 998.

Г.) Далее, укажем на четвертую помеху в развитии и улучшении крестьянского хозяйства. Это - гнет, постоянный надзор и препятствия со стороны старых властей. Кому не известно, что урядники и земские начальники, исправники, губернаторы и другие благодетели народа зорко следили, как бы не ожила самостоятельность народа, как бы крестьяне не образовали кооператива, как бы не увлеклись чтением газет и прочими вредными для начальства делами. Так и держали полунищего, полуграмотного, забитого русского крестьянина в цепях повиновения произволу полиции. И разве могло в таких условиях развиваться и процветать крестьянское хозяйство?

Итак, мы ясно видим, что не по своей вине, лени и беспечности не улучшал народ обработку земли и свое хозяйство. Он действительно не мог этого сделать, как не может плавать лещ, вытащенный сетями на берег.

Вернемся теперь снова к нашим земельным порядкам.

3. Неправильное и невыгодное расположение земель

Следующим недостатком наших земельных порядков после малоземелья и отсталости крестьянского хозяйства является неправильное и очень невыгодное расположение земель. Этот недостаток выражается в длинноземельи, в чересполосности и спутанности владений.

Есть много сел и деревень, в которых от усадьбы до конца поля или до покосов верст 20-30 и даже более. Можно ли при таком длинноземельи как следует вести хозяйство? Можно ли как следует удобрять землю? Очень трудно, так как слишком много тратится времени на простые переезды и становится невыгодной и малопроизводительной работа. Между тем при настоящем хозяйстве - при многополье и плодопеременном земледелии, когда один хлеб и растение на участке обязательно сменяется другим, наиболее подходящим - необходим хороший уход за землей, обильное ее удобрение. Ясно, что длинноземелье ставит такой обработке большое препятствие.

Второе зло - в чересполосности. Все, наверное, знают, что крестьянская земля не лежит в одном кряже. Она разбита на полосы. И полосы разбросаны по всем полям. Бывает, что на одно хозяйство приходится 50 и даже 100 полос. Полосы эти часто так дробятся, что становятся до невозможности узкими, в 1 аршин и даже 3/4 аршина. Ясно, что такую полосу нельзя как следует обработать. К ней нельзя приложить хорошую машину. Кроме того, благодаря чересполосности земледельцу приходится терять слишком много драгоценного времени при переездах с полосы на полосу. Наконец, здесь нельзя забыть о той страшной перепутанности во владениях деревень, с одной стороны, и во владениях деревень и помещиков - с другой.

Часто земли одной деревни разбросаны в 4-6 местах, среди владений совершенно других и отдаленных деревень; между тем земли этих отдаленных деревень, наоборот, находятся около первой деревни.

Часто земля помещика врывается острым и глубоким клином в землю крестьян. Иногда земля помещика оцепляет кольцом землю деревни. Если посмотреть на такое расположение внимательно, то невольно зарождается подозрение, как будто нарочно спутали владения. Спутали с целью, чтобы лишить крестьянина возможности спокойно и свободно пользоваться землей. Спутали, и крестьянину часто нельзя курицу выгнать без того, чтобы не попасть на чужую землю. И это ставит крестьянина в тесную и тяжелую зависимость от помещиков и вообще от крупных владельцев земли и мешает работать.

Такая зависимость еще усиливается неправильным и неравномерным размещением самого населения по земле государства.

4. Неправильное и неравномерное размещение населения по земле государства

Это - новый недостаток наших земельных отношений. Мы видим, что на 1 кв. км земли приходится населения:

Конечно, в различных губерниях различные условия жизни. Одна губерния на каждый свой клочок может вместить населения больше, другая - меньше. Но мы намеренно взяли заволжские губернии, соседние, близкие друг к другу. И видим сильную неравномерность в размещении населения. Это объясняется тем, что размещение населения совершалось само собой, без планомерного руководства. Между тем распределение населения имеет огромное значение. И очень понятно почему.

Неравномерное и непланомерное [размещение] сплошь и рядом оставляет одни места невозделанными и пустующими, раз туда не продвинулось необходимое количество населения. Наоборот, в других местах оно создает такую тесноту, что все население не находит места для приложения своего труда. Население ведет поэтому бедное существование и в поисках заработка легко становится также в зависимое положение от крупных владельцев земли или капитала, ежегодно десятками тысяч уходит на заработки, совершает огромные переходы, теряя множество времени совершенно непроизводительно.

Но всякая зависимость земледельческого населения в свою очередь является недостатком и плохой стороной существующих земельных порядков. Русская жизнь богата такой зависимостью. К описанию ее мы и перейдем.

5. Зависимость крестьянина от торгового и денежного капитала и от землевладельцев

Эта зависимость, как мы видели, возникает и усиливается вследствие крестьянского малоземелья, отсталости его хозяйства и неправильного размещения земель и населения.

На первый взгляд кажется, что такой зависимости нет. Кажется, что крестьянин живет себе свободно, господин господином.

Но это неправда. Как посмотришь поглубже, так и увидишь, что крестьянин находится в ужасной зависимости от торгового капитала и от землевладельцев. Капитал давит на крестьянина так же, как и на рабочего, пьет его живые соки и мешает встать на ноги. Из чего же это видно?

Всем известно, что крестьяне часто продают хлеб. И в этом нет ничего удивительного, раз есть лишний хлеб и нужны деньги. Но удивительно то, что сплошь и рядом крестьяне продают хлеб не от излишков его. Продают, когда хлеба самим не хватает для продовольствия. Продают лишь потому, что испытывают острую нужду в деньгах. Послушаем, что говорят по этому поводу местные земские описания. Вот перед нами Слободской уезд Вятской губернии. И в Земском сборнике этой губернии мы читаем: крестьяне "сбывают свой хлеб мелким скупщикам, которые не двигают дальше своих запасов, а ограничиваются хранением их до весны". А весной крестьяне "за проданный осенью хлеб снова покупают у скупщиков по повышенным ценам".

То же самое мы наблюдаем в губерниях Орловской, Тульской, Самарской, Херсонской и др.

Так, в Орловском уезде каждые 86 дворов из 100 ощущают к весне недостаток хлеба. Этот недостаток исчислялся в 1895 г. суммой в 326 тыс. пуд. И, однако, огромное количество дворов продают хлеб осенью по пониженным ценам, а весной покупают хлеб и переплачивают на высоких ценах. Переплачивают 24-25 коп. в пуде ржи и 39-40 коп. в пуде овса. Таким образом, можно сказать: нужда в деньгах, необходимость делать те или иные покупки по хозяйству и обязанность платить подати гонят крестьянина на рынок и заставляют продавать хлеб, чтобы осенью снова закупать его, но уже по дорогим ценам, тем самым снова впадать в долги и повторять эту историю из года в год.

Только наиболее богатые мужики имеют избыток хлеба, и не приходится им терпеть убытки на хлебе.

Масса же крестьян терпит эти убытки. Продавая хлеб дешево и покупая его дорого, она обогащает своим трудом торговых посредников-капиталистов. Она платит им ежегодную дань в ущерб своему хозяйству.

Такую же дань платит бедное хозяйство своим кредиторам-богачам. Часто по хозяйству крестьянину бывают нужны деньги, а их нет. Хлеб не собран и не продан. Нужна лошадь, телега, семена, а купить не на что. И крестьянин идет к богачу или кулаку. Он просит денег в долг или просит семян, дров и вообще что нужно. Ему дают, но не даром, а за высокую плату. За деньги нужно заплатить проценты. За дрова и семена нужно отработать столько-то дней. Так крестьянин попадает в новую кабалу, в зависимость от денежного и ссудного капитала, в зависимость от богачей. Что же получается? А вот что. Собрал крестьянин хлеб, получил некоторый чистый доход, но вместо того, чтобы пустить доход в хозяйство, на удовлетворение его нужд и своих потребностей, нужда заставляет крестьянство переуступить, отдать значительную долю дохода, если не весь доход, капиталисту-торговцу и ростовщику. Эта "дань" мужика является как бы новым тяжелым налогом. Вместе с податями она гнетет крестьянина и гонит его в еще большую беспросветную нужду.

И мы видим, что русский крестьянин, хозяин земледельческой страны в сущности голодает. Посмотрите, сколько потребляет пшеничного хлеба бельгиец, француз, германец... и русский. Оказывается, бельгиец в среднем потребляет в год 240 кг пшеничного хлеба, француз - 229 кг, германец - 100 кг, а русский - 87 кг.

Не будь крестьянин таким малоземельным, не находись его хозяйство в таком безотрадном положении, он бы имел больше хлеба, он бы не голодал, не запутывался бы в долгах, не спешил бы продавать хлеб осенью и не переплачивал бы за него весной. Но мы знаем, что это не так. Малоземелье не выдумка, и тяжелое положение крестьянского хозяйства - самая горькая истина. Крестьянин и рад бы улучшить хозяйство, да мы видели, что это для него трудно, почти невозможно сделать.

Крестьянин и рад бы расширить хозяйство, увеличить запашки, но у него нет земли.

Нет земли, и это мешает использовать как следует всю рабочую силу крестьянской семьи. Вот почему крестьянину не остается иных путей: или отпустить эту избыточную силу, своих детей, братьев на сторону, или арендовать землю. Крестьянин так и делает. Его дети и братья идут на фабрику, идут в батраки. Или же он арендует землю. Причина и размер крестьянских аренд зависит от многих причин.

Первой причиной является малоземелье. Другой причиной является избыток рабочих рук. Третьей - присутствие кругом свободных земель, годных для аренды. Четвертой причиной является спутанность крестьянских владений с владениями помещиков и купцов.

Крестьяне арендуют и пашни, и выгоны, и леса. Площадь арендованной ими пахотной земли составляет около 25 милл. дес. Всего же они арендуют около 35 милл. дес. В том числе около 6,5 милл. дес. у казны и около 28 милл. у помещиков.

Однако ни отпуск избыточных рабочих рук на сторону, ни аренды не выводят крестьянское хозяйство из тяжелого положения. В том и другом случае крестьянин находится в зависимости от капитала. В том и другом случае он работает на богатых. Только в первом случае это происходит явно, а во втором скрыто, в виде арендной платы. Эту арендную плату крестьянин выплачивает или деньгами, или продуктами, или трудом. Так как нужда в земле усиливается, то арендные цены быстро растут. Есть места, где арендная плата за 5 лет выросла в сотню раз. Обыкновенная цена аренды в средней России теперь составляет 20-25 руб. за посевную десятину.

Из этого ясно видно, что аренда - это новая кабала крестьянина, новая зависимость его от богатых. При высоких ценах за аренду едва ли арендованная земля даст большой доход крестьянину. И во всяком случае вместе с податями и процентами по долгам и невыгодным сбытом хлеба аренды срезают весь чистый доход земледельческого хозяйства крестьянина и лишают его возможности усиливаться, улучшаться. Крестьянская семья едва может существовать без дополнительных доходов.

Так сильна зависимость крестьянства от капитала и крупного землевладения. И совершенно ясно, что эта зависимость сохранится, пока будет существовать собственность на землю, пока будут нуждающиеся в земле и обладающие ею в избытке. Эта зависимость и угнетение крестьянства будет существовать, пока крестьянство останется распыленным, пока оно будет предоставлено власти торговых посредников. Богатства же будут скопляться в руках богатых классов.

6. Присвоение ренты

Скоплению этих богатств сильно способствует еще один глубокий и страшный недостаток наших земельных порядков; это - присвоение ренты. Что такое рента? Объясним ее на примере. Тридцать лет тому назад город N был маленьким городком. В это время на самой окраине его старший дворник одного богатого дома купил себе за бесценок - скажем, за 500 руб. - небольшой участок земли и сдал его за небольшую арендную плату под постройку. Прошли годы. Город вырос. Население его почти удвоилось. Окраины далеко отодвинулись от центра. Около нашего участка прошел трамвай, провели телефоны. Кругом выросли огромные каменные дома. Богатейшие купцы один за другим предлагают дворнику продать участок. Они дают бешеную цену. Бешеную потому, что она превышает первоначальную в сотни раз. Дворник продал свой участок, получив большой капитал.

Итак, он получил значительный доход. Ясно, что этот доход не трудовой. Он не создан трудом владельца земли. Он получился благодаря росту цены на землю. Вот именно нетрудовой доход от земли, какой бы он ни был, мы и называем рентой.

Кем же создается рента? Ясно, что она создается всем обществом. Она создается потому, что растет население. Создается потому, что рабочие проложили трамвай, провели телефон, построили дома. Создается потому, что растут цены.

Рента создается общими усилиями, а между тем она присваивается собственниками земли. И она присваивается не только в городах, но и всюду. Всюду растут цены на землю. Они растут тем сильнее, чем более спрос на землю. Малоземельное крестьянство сильно стремится при первой же возможности купить землю. Через Крестьянский банк крестьяне покупали с 1887 по 1905 г. [примерно] 0,5 милл. дес. ежегодно. С 1905 по 1907 г. - уже по 2/3 милл. С 1908 по 1913 г. - уже свыше

1 милл. ежегодно. И мы видим, что все выше и выше делается цена на землю. Она была после освобождения от крепостного права:

В некоторых губерниях цена дошла уже до 300-400 и более руб. Таким образом, огромные ценности, созданные общими усилиями и в городах, и в селах, и в деревнях, поступают в руки собственников и владельцев земли. Эти собственники и владельцы, очевидно, играют землей, как играют на бирже. И так быть не должно. Рента должна идти в руки общества.

Таковы главнейшие недостатки наших земельных порядков. Мы рассмотрели их и видим, что они являются препятствием для улучшения жизни земледельческого населения. Это население, живущее землей, испытывает величайшие затруднения, ведет нищенский образ жизни. Получая от земли мало дохода, оно чувствует величайшую тесноту, перенаселенность. Эта теснота не является, как мы видим, следствием одного малоземелья, но всего строя земельных отношений.

Уничтожить это перенаселение, эту тесноту - значит изменить в корне весь строй земельных отношений. Как же это сделать? В этом и заключается прежде всего сущность аграрного вопроса.

Решение его теперь уже нельзя отлагать. Народ давно страдал и долго ждал его решения. А в это время аграрный вопрос все обострялся и делался болезненным. Старый земельный строй стал невыносимым.

Какой же путь решения аграрного вопроса мы должны избрать?

II. Решение аграрного вопроса

1. Социализация земли

Этот путь мы видим в социализации земли, которую защищает партия социалистов-революционеров. В чем заключается социализация земли?

Будем рассуждать шаг за шагом так. Каждый человек имеет право жить. Это мы признаем безусловно все. Но человек может жить только в том случае, если он будет иметь средства к жизни. Без них он погибнет.

Средства же к жизни создаются трудом. Следовательно, чтобы жить, человек должен трудиться. И раз мы признали за человеком право на жизнь, мы должны признать за ним и право на труд.

Но чтобы трудиться, необходимо иметь предмет труда. Основным предметом труда является в конце концов земля. Без нее немыслим никакой труд и никакая жизнь. Вот почему, раз мы признали за человеком право на труд, мы обязаны признать за ним и право на труд на земле, или трудовое право на землю.

Таким образом, право человека на жизнь приводит нас неизбежно к трудовому праву на землю. Каждый человек имеет право на жизнь. Следовательно, каждый имеет и трудовое право на землю. Но что же означает трудовое право на землю? Оно означает, что никто не может быть собственником земли. Иначе говоря, никто не имеет исключительного права распоряжаться землей как ему угодно: продавать ее, закладывать, сдавать в аренду и вообще делать предметом торга и нетрудовых доходов. Никто не имеет права считать себя собственником земли и потому заставлять ее валяться без пользы, если кому так заблагорассудится. Собственность мешает разумному пользованию землей.

Наоборот, на землю имеет право всякий, кто желает на ней трудиться. И пока он или его семья работают над этой землей, никто не имеет права мешать ему пользоваться, улучшать ее и получать с нее доходы. Но как только он или его семья бросили работу над землей, он уже не имеет права ею пользоваться.

Вот что означает в своем чистом виде трудовое право на землю. Мы признаем его. Мы должны включить его в число основных прав человека и гражданина. И вот почему мы говорим: вся земля - государственная, частновладельческая и прочая - должна быть признана общенародным достоянием и должна поступить в трудовое пользование народа.

Собственность на землю должна быть уничтожена. К этому выводу приводит нас признание трудового права на землю. Мы думаем, что этим требованием мы выражаем ту же мысль, которую так часто и так настойчиво повторяет сам народ, когда он говорит: землю никто не сделал; земля ничья; она, как солнце и воздух, есть общее достояние.

Многие с ужасом говорят: как, вы хотите уничтожить собственность на землю? Но разве это возможно? Разве это целесообразно? Кто же тогда согласится ее обрабатывать? Да тогда все с голоду умрут.

Мы думаем, что этот крик - глубокая неправда. За собственность цепко держатся главным образом те, у кого земли много; те, кто сдавал землю в аренду, кто торговал ею; те, кто благодаря собственности на землю получал ренту, отнимал часть дохода у трудящихся и таким образом нарушал их право собственности. Но об этом защитники собственности умалчивают.

Для трудового народа сохранение собственности на землю означает новое ярмо новых помещиков, которые скоро появятся. Для народа важна не собственность на землю, а важно то, чтобы он получил доступ к земле и чтобы ему не мешали работать на ней устойчиво и производительно. Ему важно также, чтобы земля не скоплялась в руках новых богачей. Между тем при частной собственности земля весьма легко ускользает из рук наиболее бедных землевладельцев и скопляется в руках богатых, в руках кулаков, которые снова начинают наживать на земле нетрудовые доходы. Так, после знаменитого указа Столыпина против общины крестьяне-собственники продали с 1907 по 1915 г. 3 485 867 дес. земли.

При трудовом пользовании землей этого быть не может. При трудовом праве пользования всякий, имеющий желание, получает возможность трудиться на земле сам вместе со своей семьей. Ему предоставляется земля, обеспечивается покой и свобода работы. Ему идут все продукты его труда на земле. Семейно-трудовое пользование землей становится господствующим, основным.

Но раз уничтожается частная собственность на землю и земля переходит в трудовое пользование, ясно, что не может быть и крупных землевладельцев. Не может быть и зависимости от них со стороны трудового земледельческого населения. Не может быть аренд, и владельцы не могут присваивать ренту. Таким образом, решительно разрушается то зло, от которого страдают теперь наши крестьянские массы.

Пойдем теперь дальше. Каждый человек имеет равное право на землю. Поэтому и пользование землей должно быть уравнительно-трудовым.

Как же установить это уравнительно-трудовое право пользования землей? Это - вопрос трудный. Но попробуем его рассмотреть. Конечно, нельзя думать, будто можно так уравнять пользование землей, что мы достигнем полного равенства. В жизни никогда так не бывает. Речь идет о том, что крестьянам, собственно, и в общем хорошо известно из жизненной практики. Когда они производили распределение надельной земли, они стремились именно приблизиться к уравнительному ее распределению. Только теперь нужно сделать это лучше и более точно. Нужно поставить себе целью такой порядок, когда равная единица затраченного труда и средств давала бы в общем равный доход человеку и чтобы трудящиеся массы могли удовлетворять свои потребности более или менее равномерно. Эта цель не может быть достигнута скоро и вполне.

Стремление к уравнению потребует времени, но это не значит, что мы не должны к нему стремиться. Какими же путями и способами мы должны для этого пользоваться? Для этого мы должны обратить внимание прежде всего на величину земельного надела, на возможно более строгое уравнение его. Но для уравнения наделов необходима мерка, норма, которой мы будем мерить и уравнивать наделы. Какова должна быть его норма? Существуют две нормы надела: трудовая и потребительная. То количество земли, которое человек может обработать трудом своим и своей семьи, мы называем трудовой нормой надела земли.

То количество земли, которое необходимо обработать, чтобы доходом с земли удовлетворить все потребности хозяйства-семьи, мы называем потребительной нормой надела земли.

В большинстве случаев трудовая норма выше потребительной. Только тогда, когда у земледельца в семье много едоков и мало работников, потребительная норма для него будет выше трудовой.

Но как правило можно принять, что трудовая норма выше потребительной и что никто не должен иметь земли свыше трудовой нормы. Все, что выше ее, переходит в общенародное достояние.

За основу же нового наделения землей необходимо принять потребительную норму, и вот почему.

Целью хозяйственной деятельности является именно удовлетворение потребностей. Потребительная норма и выдвигает на первый план уравнительное и, следовательно, наиболее справедливое удовлетворение их. И мы знаем из истории крестьянской общины, что крестьянство в своих уравнительных переделах переходило от разверстки земли по душам и работникам к разверстке ее по едокам, как более справедливой.

Кроме того, распределение земли по потребительной норме в настоящее время наилучшим образом соответствует и наличным запасам свободной земли. В различных частях России надел, конечно, должен быть различен. Различен просто потому, что различны местные условия, сама земля, различны и условия ее обработки.

Но уравнением наделов мы еще не достигли полного уравнения в пользовании землей. И это мы сейчас увидим. Возьмем какую-нибудь деревню. Живут в ней, скажем, три соседа: Иван, Петр и Федор. Все они получили в пользование надел, который установлен для их местности в согласии с трудовой и потребительной нормой. И пусть на долю Ивана пришлось 10 дес. У Петра и Федора семьи больше, и им дали по 20 дес. Земля распределена согласно потребности и трудовым силам каждой семьи. Она распределена как будто уравнительно.

Вот приступили они к работе. Все они люди усердные. Работают одинаково хорошо. Производят на каждую десятину одинаковые затраты труда и средств, скажем по 10 руб. всего на десятину или 100 руб. на 10 дес. и 200 руб. на 20 дес.

Пришло время сбора урожая, пришло время подвести итоги. И что же оказывается? Оказывается, у Ивана участок земли получше, чем у Петра и Федора, и он получил чистого дохода

на 10 дес. 120 руб. Между тем Петр получил на каждые 10 дес. только 100 руб. У Федора участок земли такой же, как и у Петра. Но зато у него есть другая выгода. Его участок примыкает к большой дороге. По этой дороге едет много народу, и Федор скорей, чем соседи, успел продать овса, молока, яиц, масла и других продуктов. Поэтому и у него в общем чистый доход на 10 дес. равен 120 руб., а на 20 лес. - 240 руб.

Посмотрим на этот пример внимательно. Все три крестьянина произвели на каждую десятину одинаковые трудовые затраты и затраты средств. Между тем в силу благоприятных условий два из них оказались в особо выгодных условиях. Они получили по 20 руб. на каждые 10 дес. добавочного нетрудового дохода. Этот нетрудовой доход, как мы знаем, называется рентой.

И раз существует рента, отчего бы она ни возникла, ясно, что нет в сущности уравнительного землепользования. Некоторые оказываются незаслуженно счастливыми. И вот для того, чтобы достигнуть окончательно уравнительного пользования землей, ренту, нетрудовой доход, нужно взять особым налогом.

На основании сказанного мы заявляем: земля по принятой норме предоставляется каждому трудящемуся на ней безвозмездно. Но там, где она есть, рента снимается особым налогом. В нашем примере все три землевладельца получают землю, как таковую, безвозмездно. И Петр, который не получает никакой ренты, не будет платить ничего. Наоборот, Иван и Федор должны уплатить особый налог, равный ренте. У Ивана он равен 20 руб., а у Федора - 40 руб. Однако нужно хорошо запомнить, что они платят при этом не за землю, а возвращают не заработанную ими ренту, полученную ими в силу счастливой случайности.

Таким образом, несправедливого присвоения не заработанного дохода (ренты) действительно не будет и быть не должно. Довольно было этого несправедливого обогащения и при старых земельных порядках. Изъятие нетрудового дохода - ренты - является вторым средством уравнения в пользовании землей.

Куда же пойдет рента? Рента, как мы видели выше, получается или благодаря счастливым природным условиям, или благодаря усилиям всего общества. Поэтому справедливо, чтобы она пошла именно в общественную кассу и была обращена на общественные, народные нужды. Она должна тратиться на развитие и улучшение народного хозяйства, на дороги, на образование и при этом идти прежде всего таким путем на помощь тем, кто почему-либо окажется в неблагоприятных условиях и не сможет осуществить полностью свое право на землю.

Кроме указанных двух путей уравнивания землепользования возможен и третий случаи. Дело в том, что по чисто местным условиям в некоторых местах не удастся сразу путем землеустройства, путем отрезки и прирезки надела уравнять землепользование. Будут случаи, когда в пользовании хозяйств останутся земли сверх и потребительной и, быть может, иногда даже трудовой нормы, например казачьи владения.

Будут также и такие случаи, когда в губернии, скажем, в Уфимской или в Области Войска Донского после наделения землей и необходимого переселения оказываются пустующие земли. Можно ли дать им земли дополнительно в надел сверх нормы? Если дать, получается нарушение уравнительности.

Но так уравнительность пользования понимать нельзя. Если есть и остается свободная земля, само собой разумеется, ее можно дать в дополнительный надел или ее можно оставить в дополнительный надел у того, кто ею уже пользуется. Мы не должны ставить препятствий росту производительности.

Но этот дополнительный надел может и должен быть обложен налогом, и налог этот также обращается в общенародную казну. Таким образом, путем обложения восстанавливается уравнительность в положении нуждающихся на земле.

В случае необходимости, в случае, если не удастся произвести уравнения в размере земельного надела, а произвести его необходимо, обложение это может быть сделано даже таким высоким, что держать дополнительный надел станет трудно, он будет передан в распоряжение общественных органов самоуправления и уравнительное распределение земли совершится в самом чистом и решительном виде.

Таким образом, уравнительное землепользование вовсе не означает, что каждому человеку дается равное количество земли. Уравнительность заключается в том, что каждому трудящемуся на земле дается земли по силам и потребностям. И уравнительности никто не думает достигать путем беспрерывных переделов. Это было бы недопустимой тратой времени и мешало бы земледельцу достаточно хорошо и усиленно обрабатывать землю. Передел - это крайнее средство достигнуть уравнения, и к нему придется несомненно прибегнуть при реформе земельных отношений. Но потом, в будущем, придется пользоваться главным образом другими средствами уравнения: обложением ренты и сверхнадельных верхов.

Вот почему предлагаемый порядок землепользования не мешает земледельцу усиленно и с любовью обрабатывать землю. Ему никто не будет мешать в этом. Многим, правда, кажется, что обложение ренты и сверхнадельных количеств земли вредно, что оно может оттолкнуть земледельца от усиления и улучшения обработки земли. Однако это не так. Земледелец обрабатывает землю не ради ренты, а ради удовлетворения своих потребностей. И если при старом строе он мог [обрабатывать] землю, когда от него отбирали почти все, то при новом строе взятие ренты и обложение сверхнадела никакой помехой для работы явиться не может. И пока живо данное трудовое хозяйство, оно может спокойно обрабатывать землю. Если же в крайнем случае земледельцу и пришлось бы покинуть данный участок земли, его затраты, его труд, вложенный в землю, не пропадут. Земледелец имеет право труда, иначе говоря, право получить соответствующее вознаграждение.

В кратких чертах мы описали новый уравнительно-трудовой порядок пользования землей. Хозяйство-семья собственными усилиями должно вести обработку земли. Как общее и подавляющее правило, наемного труда нет.

Однако для точности мы должны здесь же сказать следующее. Семейно-трудовое пользование землей становится господствующим, но не единственным. Мы не сможем всю жизнь подстричь под один номер. Несомненно, будут и должны быть исключения. Укажем некоторые из них.

Прежде всего, земля должна будет отдаваться не только под обработку, но и под различные строения, как дома, фабрики, магазины. Без этого обойтись совершенно нельзя, хотя здесь и нет трудового пользования землей в узком смысле слова.

Затем, обработку земли могут вести не только отдельные лица и семьи, но и государство, земства, города, кооперативы. Они могут делать, если это будет полезно для общего дела, запашки земли, расчистку лесов; словом, они могут вести хозяйство. И ясно, что они часто будут прибегать к наемному труду.

К наемному труду неизбежно будут прибегать также те семьи, в которых много едоков, но нет или не хватает для существования работников.

Иначе говоря, из общего правила трудового пользования неизбежны некоторые исключения. Но это не изменяет общего правила и картины. Основой народной сельскохозяйственной жизни остается семейно-трудовое хозяйство.

Теперь мы обращаемся к новому вопросу. Какую же форму трудового землепользования мы признаем: личную, общинную или арендную? И ту, и другую, и третью. Вот единственный ответ, который можно дать на этот вопрос.

Какую форму землепользования принять, это зависит от местных условий. Там, где удобнее личная, подворная или даже хуторская форма землепользования, она должна быть допущена. Там, где выгоднее и удобнее общинный строй жизни, община должна быть признана. Там, где группа лиц пожелает не только сообща пользоваться землей, но и сообща обрабатывать ее, работать артелью, может быть образована и артель.

Этим мы хотим сказать, что формы землепользования нельзя предписать вопреки местным условиям. Ошибка знаменитого указа Столыпина 9 ноября 1906 г. и закона 14 июля 1910 г. и состоит в том, что Столыпин хотел насильно разрушить общину. Этого делать не следовало. Там, где община уже отжила свой век, как на западе и юго-западе России, она умерла независимо от Столыпина. Там же, где она жива и нужна народу, ее не удалось разрушить и смелому министру старого режима.

К 1 января 1916 г. число домохозяев, за которыми после столыпинского указа 9 ноября 1906 г. была признана и укреплена земля в собственность, составляло 2 478 224 человека. А площадь их земли равнялась 16 919 208 дес. Это составляет несколько менее пятой части общего числа домохозяев. Правда, не везде среди остальных дворов сохранилась живая община. Во многих местах общинная жизнь как бы замерла и общины стали беспредельными. К 1913 г. домохозяев беспередельных общин насчитывалось 3,5 милл. Поэтому, если принять во внимание и эти умершие уже общины, всего домохозяев, отвергающих общинно-передельную жизнь, можно считать свыше 5,5 милл. человек. Это составляет около половины всех домохозяев, живших общинной жизнью.

Таким образом, община еще далеко не замерла. Она не должна искусственно насаждаться или искусственно разрушаться. Вопрос о форме землепользования - это вопрос местный.

Местным людям лучше известно, нужна ли община или нет. Им должна быть в этом отношении предоставлена свобода.

Но сохранится община или нет, при решении земельного вопроса нам придется прибегнуть к землеустройству для борьбы с длинноземельем, чересполосицей и перепутанностью земель различных деревень и современных владельцев. Для развития трудового хозяйства необходимо будет поставить его в самые лучшие условия труда. Нужно избавить его от лишней траты времени на переезды и нужно дать ему возможность как следует возделывать землю. Вот почему потребуются большие землеустроительные работы. И они, конечно, будут тянуться некоторое время. Больше того: поскольку будет жить и развиваться крестьянское хозяйство в будущем, необходимы будут и те или иные землеустроительные работы. Но при самой земельной реформе в первую очередь должны быть исполнены наиболее неотложные работы по землеустройству, и притом исполнены в кратчайший срок.

Спросим теперь себя: кто же будет устанавливать обложение ренты и сверхнадельных верхов? Кто будет руководить землеустроительными работами и переселением, если таковое потребуется? Кто будет заботиться о превращении неудобных земель в удобные (мелиорация)? Одним словом, кто будет управлять землей и новыми земельными порядками, поскольку такое управление возможно в народнохозяйственной жизни?

На такой вопрос нужно ответить: государство со всеми своими местными органами, а также мелкие общины и союзы земледельцев на местах. Верховным распорядителем земли должно быть верховное управление страной в лице народных представителей. Далее идут органы самоуправления: в пределах области - областные, в губернии - губернские, в уездах - уездные, в волости - волостные. Самым близким к населению органом управления землей должна стать местная община или союз земледельцев одной, двух и более деревень.

Под управление тех же органов должны поступить леса и земельные недра, о которых мы пока не упоминали. Эти богатства представляют огромное общенародное значение. И они не должны, конечно, также стать предметом личного и бесконтрольного пользования. Хищническому пользованию такими богатствами должен быть положен конец. Под руководством народных органов самоуправления должно вестись лесное хозяйство на разумных началах. Местные нужды в лесном материале должны быть удовлетворены на началах наиболее справедливых и в хозяйственном отношении выгодных. Но расхищения богатств в интересах самого же народа быть не должно.

2. Осуществима ли социализация земли?

Теперь встает вопрос: возможно ли провести в жизнь социализацию земли, хватит ли всем земли? И как осуществить эти порядки в жизни? Мы не знаем, почему бы нельзя осуществить эти порядки. Если можно устанавливать и уничтожать крепостное право, то почему же нельзя раскрепощать землю и учреждать на ней новые земельные порядки? Теперь, когда народ стал хозяином земли, это особенно удобно и легко можно сделать.

Другой вопрос - хватит ли земли, раз всякий желающий ее обрабатывать будет иметь право на землю. По статистике 1905 г. у нас в Европейской России было земли [тыс. дес]:

Если мы возьмем теперь частновладельческую землю, то она распадается между главнейшими владельцами в круглых цифрах так [милл. дес]:

Итак, количество земли в Европейской России составляет около 395 милл. дес.

Но далеко не вся эта земля годна для хозяйства. Огромное количество ее лежит далеко на севере, покрыто болотами и густыми лесами. Если мы оставим в стороне неудобную землю и лес, то у нас останется всего около 186 милл. дес. Из них на долю частных владельцев, казны, монастырей и пр. приходится около 56-60 милл. дес. Эти 56-60 милл. дес. и являются в сущности той землей, которая может быть и должна быть обращена на благо народа. Кроме этого, остаются земли Сибири и среднеазиатских владений.

Сколько же нужно народу земли, чтобы был утолен его основной земельный голод?

Всего крестьянских хозяйств у нас около 16 милл. Из них испытывают ту или иную по силе земельную нужду около 10,5 милл. хозяйств.

Будем считать, что средним числом в хозяйстве должно быть земли, кроме лесной, 10 дес. Это - невысокая и необходимая норма. Тогда нуждающимся 10,5 милл. хозяйств нужно будет додать еще около 58 милл. дес.

Иначе говоря, первоначальная острая нужда в земле почти полностью покрывается имеющейся вполне пригодной землей.

Однако неправильно думать, что земля есть как раз именно там, где в ней ощущается нужда. К сожалению, этого нет. К сожалению, население, как мы уже говорили выше, очень неравномерно распределено по земле.

И мы видим, что в Центрально-промышленном районе на каждые 70 дес. земельного запаса приходится нужда в 100 дес., или не хватает 30% земли. В Центрально-земледельческом районе не хватает 50% земли. Наконец, в Малороссии, в Волынской и Подольской губерниях не хватает уже 60% земли. Наоборот, в Новороссийском крае и далее на восток земельный запас превышает нужду в нем на 60%. В Уфимской, Самарской, Оренбургской и других северо-восточных губерниях запас превышает нужду более чем вдвое. Это ясно показывает, что земельное наделение нельзя будет провести без некоторого частичного размещения населения.

Для равномерного распределения населения плотно населенные места должны быть разрежены, а слабонаселенные места должны быть заселены плотнее сообразно с условиями каждого края.

Конечно, это неприятно. Тяжело бросать насиженное родное место. Но это неизбежно. И мы не думаем, что расселение встретит сильное противодействие. Не забудем, что ранее, под гнетом нужды, население само уходило сотнями тысяч в неведомую даль Сибири и Средней Азии, в переселение. В 1907-[190]8 гг. переселялось ежегодно свыше полумиллиона крестьян. О них никто не заботился. Переселенцы умирали от голода, холода и болезней. И все-таки шли. Ужели же встретит противодействие частичное переселение теперь, когда свободное государство русское приложит всю заботу для легкого и безболезненного решения земельного вопроса?

III. Почему решение аграрного вопроса должно опираться на трудовое хозяйство?

Теперь мы обращаемся к очень важному вопросу. Его нужно уяснить себе, чтобы правильно оценить весь план новых земельных порядков, или социализацию земли.

Мы видим, что социализация земли опирается на трудовое крестьянское хозяйство. Она проводится в интересах трудового крестьянства. Вот здесь-то и встает вопрос, о котором мы упоминали. Нас спрашивают: почему вы защищаете социализацию земли? Потому, что вы хотите блага трудовому крестьянству? Да, мы хотим блага трудовому крестьянству.

Тогда против нас поднимается шум. Мало ли, что вы хотите. Может быть, вы захотите сделать всех бессмертными? Может быть, вы захотите обратить всю землю в роскошный, вечно благоухающий сад, а жизнь - в сплошной пир? Но поймите, что многие желания бывают призрачны, беспочвенны. Вот таким беспочвенным и безжизненным является ваш план социализации земли, основанный на любви к народу. Вы уничтожаете все крупное передовое сельское хозяйство. Вы обрекаете нас на застой. Ваше трудовое хозяйство - это пережиток старины, и ничего, кроме голода и нищеты, оно не обещает. Защищать его - все равно, что защищать ремесленную мастерскую против фабрики. Ваша любовь к народу в конце концов принесет величайший вред всей стране.

На эти гневные заявления.мы отвечаем. Да, мы любим народ. Но социализация земли основывается не на одной только слепой любви к народу. Она основывается также на жизненности и стойкости трудового крестьянского хозяйства. Объясним это.

Если мы взглянем кругом, то увидим, что земледельческие хозяйства бывают мелкие и бывают крупные. Крупные хозяйства могут быть тоже двоякие. В одном случае крупное хозяйство ведется наемным трудом; это капиталистическое хозяйство. Но может быть и так, что несколько мелких крестьянских хозяйств объединяются и ведут своим трудом общее хозяйство. Такое крупное хозяйство мы назовем кооперативным.

Таким образом, можно различить: 1) мелкое трудовое хозяйство, 2) крупное капиталистическое и 3) крупное кооперативное или трудовое. Чаще всего встречаются два первых вида хозяйств.

И вот мы утверждаем, что мелкое трудовое хозяйство является более стойким и живучим, чем крупное капиталистическое хозяйство.

Мы не спорим, что у крупного и даже у крупнокапиталистического хозяйства есть хорошие стороны. Перечислим главные из них.

1. В крупном хозяйстве сберегается много труда по домоводству. Если оно равно 50 мелким хозяйствам, то в нем будет: 1 кухня, скажем, 5 печей, 5 ламп вместо 50 кухонь, 50 печей и 50 ламп.

2. В крупном хозяйстве меньше дорог, изгородей и меж.

3. В крупном хозяйстве меньше затраты инвентаря и рабочей силы животных на каждую десятину. Так, высчитано, что эти затраты у засевающих:

4. В крупном хозяйстве между работниками устанавливается разделение труда и работа становится производительнее.

5. Крупное хозяйство может лучше применять открытия и указания науки, применять новейшие орудия.

Такими преимуществами пользуется всякое крупное хозяйство, как капиталистическое, так и кооперативное.

Но зато крупное капиталистическое хозяйство имеет в себе несколько таких больших недостатков, что они затеняют его хорошие стороны. Какие же это недостатки?

1. Для крупнокапиталистического хозяйства необходим капитал. Но капитал идет туда, где ему выгодно. В сельском хозяйстве капиталу невыгодно. Он приносит мало прибыли, и потому он не идет в сельское хозяйство. И понятно, почему капитал приносит здесь мало прибыли. Ведь капитал здесь тратится на машины, постройки и пр. Между тем эти машины и постройки находятся в работе только полгода и даже менее. Остальное время они лежат или пустуют. Они являются тогда мертвым капиталом. И всякий знает, что это значит для капиталиста.

Не то мы видим в промышленности. Здесь капитал работает беспрерывно и приносит большой доход. Вот почему капитал предпочитает уходить не в сельское хозяйство, а в промышленность.

2. Мало того. Капитал в сельском хозяйстве дает не только меньшую прибыль, но он не обладает достаточной уверенностью, что принесет какую-нибудь прибыль. Дело в том, что в сельском хозяйстве доход и прибыль сильно зависят от урожая. Урожай же далеко не во власти человека. Здесь имеет огромное значение климат и почва. В зависимости от чисто природных условий урожай сильно колеблется. За время с 1891 по 1907 г. мы наблюдаем у нас колебания урожая от 3,5 до 7,5 четвертей на дес. Но если так сильно колеблется урожай, то ясно, что в сельском хозяйстве нет той же уверенности в прибыли, какая есть в промышленности.

А это для капиталистического хозяйства невыносимо. Оно ведь и работает ради прибыли. И если в прибыли нет уверенности, теряется смысл самого хозяйства. Ему ведь нужно покрыть стоимость производства. Нужно уплатить рабочим. Вот почему также капитал упирается и не идет в сельское хозяйство.

Не то мы видим в трудовом хозяйстве. Оно работает не для прибыли. На первом плане оно стремится добыть средства к существованию. Ему не приходится расплачиваться с рабочими: здесь свой труд. И если случится неурожай, то это заставляет только добывать средства побочными заработками, а не бросать хозяйство, заставляет тем настойчивее вести хозяйство, чтобы просуществовать.

3. Затем. Капиталистическому сельскому хозяйству необходимы наемные рабочие. Однако и наемным рабочим выгоднее быть на фабрике. В сельском хозяйстве они получают очень низкую заработную плату и они нужны, собственно, тоже только на полгода. Другие полгода работы нет, и рабочие не нужны. Они должны большей частью искать другой работы. Само собой разумеется, что это тяжело для рабочих, и при первой возможности они уходят в город на фабрики. И капиталистическое хозяйство все сильнее и сильнее чувствует голод на рабочие руки.

Так, в Германии с 1882 по 1895 г. число сельских наемных рабочих упало на 318 046 человек.

Кроме того, оказывается, что наемный труд в сельском хозяйстве менее приложим и производителен, чем труд самого земледельца.

Таким образом, мы видим, как тяжело крупнокапиталистическому сельскому хозяйству. Вот почему оно не развивается и не усиливается. Наоборот, оно все слабеет. Оно впадает в большие долги. Это видно хотя бы из роста задолжности крупного землевладения у нас. Эта задолженность банкам составляла [милл. руб.]:

Вместе с тем крупное дворянское землевладение все более и более тает. Дворянство и вообще крупные частновладельцы все менее и менее ведут хозяйство самостоятельно. Они распахивают незначительное количество земли. В 1916 г. на долю частновладельческих посевов приходилось всего 7,5 милл. дес. из общего числа посевов 72 милл. дес.

Землевладельцы предпочитают сдавать землю в аренду. Больше того. Дворянская часть землевладельцев усиленно распродает землю. Так, за пятилетие 1896-1900 гг. дворянами потеряно земли около 5 милл. дес., а за пятилетие 1901-1905 гг. - около 3,5 милл. дес.

Иное дело - трудовое хозяйство. Оно лишено тех глубоких недостатков, какие мы видели у капиталистического хозяйства. И, несмотря на все тяжелые условия, в какие оно поставлено, оно живет и ширится. Оно уже скупило у крупных землевладельцев до 30 милл. дес. земли. Значит, оно устойчиво и живо. И это не только у нас. Всюду мы видим, что выживает и крепнет именно трудовое мелкое хозяйство: и в Бельгии, и в Голландии, и во Франции.

Вот почему мы говорим, что будущий земельный порядок должен необходимо опираться именно на трудовое, а не на капиталистическое хозяйство. И если в промышленности фабрика побивает мелкого производителя, то в сельском хозяйстве этого нет. Крупнокапиталистическое хозяйство здесь само побивается трудовым.

Но мы знаем, что трудовое хозяйство бывает или мелкое, или крупное - кооперативное. Пока развито преимущественно мелкое. Однако это - переходная ступень. Крупное, и в особенности крупное трудовое, хозяйство имеет преимущества перед мелким трудовым. Это легко видеть из сказанного выше. И можно смело сказать, что со временем мелкие трудовые хозяйства станут сами собой объединяться в крупные, кооперативные, потому что это выгоднее и удобнее самим хозяевам.

Такое объединение начинается уже и теперь. Уже и теперь разрозненные крестьянские хозяйства начинают объединяться для общих закупок, общего сбыта, для общего пользования машинами. Распыленные крестьянские силы начинают объединяться для общего блага. Сельскохозяйственных кооперативов у нас было:

Растущая кооперация с различных сторон объединяет крестьянские хозяйства. Последней ступенью этого объединения в конце концов должно стать объединение самого сельскохозяйственного производства. И чем более будет развиваться сознание крестьянства, чем шире оно будет применять новые орудия и способы обработки, тем яснее для него должна становиться вся выгода и важность объединения хозяйственной деятельности на трудовых началах. Но мы не можем сказать, что этот путь короток и что мы пройдем его скоро, "завтра".

Таким образом, социализация земли не напрасно опирается на трудовое хозяйство. Это заставляет делать сама жизнь.

IV. Социализация земли и ее последствия

Итак, социализация земли решительно ставит в основу земельных порядков трудовое хозяйство. Но при ней трудовому хозяйству предоставляется простор развития и улучшения. Все недостатки и препятствия старого строя теперь уничтожаются.

1. Уничтожится малоземелье, так как трудовое крестьянство получит необходимый дополнительный надел земли в пользование.

2. Уничтожится неправильное и вредное запутанное расположение земли.

3. Равномернее осядет население по земле, и, следовательно, лучше и полнее будет использование земли.

4. Уничтожится зависимость и гнет крестьянства со стороны землевладельцев, так как их не будет. Ослабеет и скоро совсем уничтожится давление на крестьянство со стороны торговых посредников и ростовщиков, так как крестьянство, как мы уже видели, объединяется и будет объединяться в кооперативы и само поведет дело сбыта, закупки и кредита.

5. Не будут владельцы земли наживаться от нетрудового дохода или ренты, так как рента будет возвращаться обществу.

6. Все это вместе откроет путь крестьянскому хозяйству для его улучшения и развития. Крестьянское хозяйство не будет теперь, подтачиваться в корне различными поборами и препятствиями. Оно сбросит с себя цепи отсталости и пойдет вперед.

Однако для улучшения крестьянского, хозяйства мало отстранить задерживающие препятствия. Нужно еще дать ему силу, которая повела бы его к лучшему. Такой силой должны явиться знание, образование крестьянства и лучшие орудия и средства производства. Знаниями и орудиями производства нельзя снабдить крестьянскую массу скоро, в один год. Эта забота большая. Ее должны взять на себя государство, народное земство и кооперация.

Они должны неуклонно стремиться улучшить крестьянское хозяйство, поднять его производительность. И можно уверенно сказать, что, насколько мал наш урожай теперь, настолько велик он будет в будущем, насколько отстали мы теперь, настолько быстро пойдем мы вперед в будущем.

Вот почему будущее нам не страшно. Многие пугают нас и говорят: "И теперь вам едва хватает земли, пройдет несколько лет, самое большое десяток-другой, и у вас будет снова теснота и вы снова будете решать земельный вопрос".

Но такие угрозы едва ли страшны, и вот по каким причинам.

1. Теперь, когда государство стало народным, оно неизбежно будет заботиться прежде всего о народе и его жизни. Оно не будет держать народ в темноте и нищете. Наоборот, оно приложит все усилия, чтобы просветить народ и улучшить его хозяйство. Год за годом станет улучшаться крестьянское хозяйство. Но чем лучше хозяйство, тем больше родит земля. Тем большее население может кормить эта земля. И поэтому тем не менее будет чувствоваться малоземелье. Это мы и видим в Бельгии, Голландии, Франции. Там население густо. Но хозяйство дает высокий доход, а земля - урожай, и малоземелье не чувствуется, как у нас.

2. Не забудем также и второе обстоятельство, которое предохраняет нас от земельного голода в будущем. Мы говорили, что теперь удобной земли, которая может отойти к крестьянам, как раз в обрез. Мы при этом удобную землю Сибири и Туркестана выбрасывали вовсе. Но ведь так делать все-таки нельзя. Затем мы выбрасывали со счета всю неудобную землю. Между тем неудобная земля может подвергнуться мелиорации или улучшениям и обратиться в удобную. Так, в черноземной полосе России местами земля неудобна ввиду недостатка воды. Оросительные работы могут сделать эту землю удобной. В нечерноземной полосе много болот и мокрых лугов. Осушительные работы обратят и эти земли в удобные. Таким путем 30 или 40 милл. дес. из неудобной земли в Европейской России довольно легко могут обратиться в удобные. А при более упорных работах и много более. То же самое можно сказать о Сибири и Туркестане.

Все эти улучшения земли и трудности, которые придется преодолеть, покажутся во всяком случае простой игрушкой, когда мы сравним их с чудесами хотя бы военной техники нашего времени. Земельные улучшения - это задача очередная и вполне достижимая.

Таким образом, важно сдвинуть народное земледелие с мертвой точки. Будущее ему обеспечено. И это будущее представляется нам в следующем виде.

Земля освобождена от пут собственности. Трудовое население получило к ней свободный доступ. Получило простор приложение труда. Вследствие этого будет обработано больше земли, чем обрабатывалось ранее. Малоземелье устранилось. Выгоны и пастбища есть. Усиливается скотоводство. Но этого мало. Наука показывает, что крестьянин не только больше обрабатывает земли, но и лучше ведет свое хозяйство в различных отраслях, таких как покосы, отчасти скотоводство и другие отрасли. И все это в будущем скажется. Затем население будет свободно объединяться в кооперативы. Оно будет работать и доходы не отдавать в той или другой форме богатым классам. Чистый доход за покрытием потребностей обращается на улучшение самого хозяйства. Государство и органы самоуправления всячески помогают этому улучшению путем распространения знаний, лучших орудий. Таким образом, мы ожидаем от социализации земли повышения производительности сельского хозяйства.

Нельзя, конечно, думать, что это повышение произойдет на другой день после объявления социализации. Можно думать, что в первое время, во время ломки старого строя будет даже некоторое падение производительности. И ломка эта займет некоторое время. Нельзя думать, что ввести социализацию можно так же скоро и легко, как выкурить папиросу или сочинить закон. Прохождение ее в жизнь и ее укоренение потребует времени, особенно ввиду того страшного разрушения, которое причинила война.

Но ясно, что в конце концов подъем производительности в сельском хозяйстве неизбежен. Земледельческое население за счет этого подъема будет лучше жить, лучше питаться. Это в свою очередь сделает труд его более устойчивым и производительным.

Вот почему мы думаем, что социализация земли в первое время не увеличит, а, может быть, даже и уменьшит количество хлеба и других сельскохозяйственных продуктов на рынке: население будет потреблять их много само.

Но ошибочно думать, что рынок будет пустовать. Как-никак, но крестьянину нужно будет покупать и одежду, и обувь, и хозяйственный инвентарь. Для этого нужны будут деньги. Следовательно, ему необходимо нужно будет продавать свои продукты. И чем более впоследствии будет производить его хозяйство, тем более он будет продавать продуктов. Вот почему сельскохозяйственный рынок быстро окрепнет.

Таким образом, мы можем сказать, что благодаря социализации земли благосостояние крестьянства значительно улучшится. Но если улучшится положение крестьянина, то улучшится положение и рабочего класса. Чем лучше живет крестьянин, тем больше покупает он всяких товаров. Следовательно, лучше работает промышленность. А когда развивается промышленность, растет спрос на рабочие руки и положение рабочего улучшается. Но этого мало. Социализация земли открывает путь к земле всякому желающему ее обработать. Благодаря этому безработная часть рабочего класса сможет уйти в земледелие. Тем самым она перестанет подрывать положение остальной части рабочих своей конкуренцией.

Таким образом, между земледелием и промышленностью устанавливается тесная связь и равновесие. Вот почему социализация земли имеет огромное значение и для рабочего класса, и для развития всей народнохозяйственной жизни страны. Социализация усилит сельскохозяйственное производство, усилит и промышленность. Она сделает народ более сытым, здоровым и, следовательно, более производительным.