Михаил Иванович Туган-Барановский

Движение в пользу национализации земли

С-Пб., 1902

Движение в пользу национализации земли
(Экономические очерки, очерк VIII)

Первым провозвестником современного движения в пользу национализации земли обыкновенно считают Томаса Спенса^*01, бывшего в молодости учителем в Ньюкастле (в Англии), а затем посвятившего жизнь агитации в пользу этой идеи. Агитация его приняла более энергичный характер и обратила на себя внимание английского общества и правительства в тревожное время начала XIX века, хотя Спенс, по его собственному показанию, впервые высказал свою мысль еще в 1775 году, в докладе, перепечатанном значительно позже, в 1796 году, под заглавием "The meridian Sun of Liberty" ("Полуденное солнце свободы").

В этом докладе Спенс доказывает, что живущие в данной стране имеют равное право на землю этой страны какового права они не могут быть лишены людьми, раньше их жившими там же. Поэтому земля, естественно, должна принадлежать всему обществу; захват земли частными собственниками в пользу свою равносилен нарушению естественных прав общества. Общество должно поэтому восстановить свое нарушенное право и вернуть себе землю. При этом земля должна перейти во владение не всего государства в его целом, но отдельных приходов, из которых состоит страна. Каждый приход должен образовать собой особую общину, участия в которой может требовать каждый постоянный житель данной местности. Земля общины не должна, однако, обрабатываться сообща ее членами, а должна отдаваться в аренду отдельными участками на определенные сроки с торгов всем желающим. Получаемые общиной суммы должны служить для покрытия всех издержек как государства, так и самой общины. Таким образом, все существующие налоги заменяются, по плану Спенса, арендной платой с общинной земли.

Суммы, остающиеся за покрытием расходов государства и общины, должны ежегодно распределяться поровну между всеми членами общины. По мнению Спенса, землевладельцы не имеют никакого права на вознаграждение со стороны общины за отчуждаемую у них землю, так как те лица, которые впервые присвоили себе землю, совершили насильственное похищение чужой собственности, а те, кто получил землю по наследству, дару или покупке от этих первых похитителей, являются укрывателями чужого, не принадлежащего им имущества.

Идеи Спенса приобрели известную популярность в народных массах Англии в первые десятилетия закончившегося века; правительство утверждало даже, что в 1817 г. сторонники Спенса подготовляли восстание с целью насильственным путем осуществить предполагавшуюся земельную реформу. Но, по-видимому, все это восстание было только выдумкой правительства для оправдания разного рода стеснительных мер, принимавшихся им в это время крайней политической реакции.

Через некоторое время, однако, движение в пользу земельной реформы приобрело в Англии большое общественное значение. В 30-х и 40-х годах развивается в Англии до сих пор еще мало исследованное и понятое, могущественное народное движение чартизма. Чартизм быстро достиг такой силы, что угрожал, по мнению очень многих, опрокинуть весь политический и социальный строй государства, но затем так же быстро пламя чартизма погасло. Социальной почвой чартизма было крайнее ухудшение экономического положения массы английского населения, вызванное развитием капитализма и тяжелыми промышленными кризисами 30-х и 40-х годов, сопровождавшимися безработицей промышленных рабочих, небывалой по своей продолжительности и огромному распространению. Эта безработица особенно обострилась в конце 30-х и начале 40-х годов, и именно в это время движение чартизма достигло своей наибольшей силы.

По своей политической программе чартизм был движением в пользу реформы английского парламента на демократических началах (всеобщее, равное и тайное голосование, отмена имущественного ценза для депутатов, однолетний парламент и жалованье депутатам - таковы были пункты "хартии"); по своему же экономическому содержанию чартизм был протестом английского рабочего против новых условий жизни, в которых он был поставлен промышленной революцией и быстрым ростом фабричной промышленности. Общей экономической программы чартизм не имел, так как различные группы чартистов выставляли и различные требования экономического характера. Среди этих требований огромной популярностью пользовалось и требование национализации земли.

Оно было выдвинуто самой выдающейся головой движения - огненным и страстным защитником интересов угнетенного народа, ирландцем Бронтерром О'Бриеном^*02. Среди всех чартистских вождей О'Бриен был единственным, ясно сознававшим, какие экономические цели могут быть поставлены движению, если будет достигнута политическая реформа. Еще до начала чартистского движения О'Бриен, бывший неутомимым агитатором и журналистом, издавал весьма влиятельный радикальный рабочий орган с ясно выраженной социалистической окраской "The Poor Man's Guardian" ("Страж бедняка"). Центральным пунктом экономической программы О'Бриена было, как сказано, требование коренной земельной реформы.

Земельная рента чрезвычайно повысилась в Англии в первые десятилетия XIX века. В то же время, благодаря отмене в 1834 году старинных законов о бедных, значительно сократились ложившиеся на землевладельцев расходы по содержанию бедных: бедные, получавшие содержание от прихода, должны 'были, согласно новому закону, жить в рабочем доме, представлявшем собой настоящую тюрьму. Не желавшие соглашаться на это лишались помощи, которую они привыкли рассматривать как свое право.

Развитие промышленности и торговли повело к быстрому росту народного богатства в Англии, но английский народ не только не получал от этого никаких выгод, но все глубже погружался в нищету. Естественно было спросить, чем же вызывается эта бедность, увеличивающаяся среди богатства?

Прежде всего, частичной собственностью на землю, отвечает О'Бриен. "Допустите только, - говорит он в своей книге "The Rise and Progress of Human Slavery" ("Рост и развитие человеческого рабства"), - чтобы территория известной страны, созданная Господом для всех на ней живущих и их потомков, была куплена отдельными лицами или монополизирована другим способом, и ваше общество распадется на тиранов и рабов, плутов, не желающих работать, и вьючных животных, готовых исполнять всякую работу. Никакие позднейшие законы, никакие самые искусные меры помощи не улучшат этой системы, в основе которой лежит возмутительная несправедливость".

Другой причиной социального неравенства и народной нужды является, по мнению О'Бриена, денежное ростовщичество - процент на капитал. "Наш рабочий класс, - говорит он, - как земледельцы, так и промышленные рабочие уже доведены жадностью хозяев до такого низкого состояния, какое только возможно без совершенной гибели народа; но денежное чудовище еще не насытилось, как последний ресурс это чудовище создало новый закон о бедных, чтобы низвести рабочих до самого низкого уровня жизни. Этот закон обращается с жертвами бедности так, как в других странах обращаются с осужденными преступниками; этот закон дает одежду преступника и тюрьму преступника изнемогающему человеку, труд которого обогатил чудовище и вина которого заключается только в том, что он не задушил чудовище столетие тому назад... Таковы последние ресурсы промышленной Англии... Да, мои друзья, новый закон о бедных есть последняя кровавая попытка денежного чудовища поддержать разваливающееся строение этой бесчеловечной системы - беспощадной и безжалостной системы, делающей вас бедняками среди произведенного вами самими богатства".

Во главу угла социальной реформы О'Бриен ставит возвращение всему обществу земли, насильственно захваченной землевладельцами. Однако, в противность Спенсу, О'Бриен не считает возможным отобрать землю у землевладельцев без всякого вознаграждения. Правда, землевладельцы не имеют на это вознаграждение никакого нравственного права, так как у них отбирается нечто, не созданное ими самими. Но все же по соображениям целесообразности, чтобы не вызывать слишком энергичного сопротивления, следует вознаградить землевладельцев за отбираемую у них землю.

Землевладельцам могло бы быть предоставлено, по их усмотрению, сохранять до своей смерти свою землю в своих же руках или же продать ее государству. После смерти владельца его земля поступает в собственность государства, выплачивающего наследникам ее полную ценность.

Но при этом государство отнюдь не должно уплачивать покупную сумму земли немедленно в полном размере. Столь же мало обязано государство уплачивать проценты землевладельцам на эту сумму, ибо процент на капитал основан на такой же эксплуатации трудящихся, как и землевладельческий доход. Государство вполне исполнит свои обязательства по отношению к землевладельцам, если оно за известный ряд лет - напр., за 30 лет - погасит целиком, но без всяких процентов, покупную сумму земли. В течение этих 30 лет государство будет передавать землевладельцам или их наследникам получаемую им ренту с отчужденных участков, а затем все обязательства государства по отношению к прежним землевладельцам будут признаны ликвидированными.

Земля, поступающая в распоряжение государства, не должна обрабатываться им за свой счет, но отдаваться, как это предлагал и Спенс, в аренду желающим с торгов. Никто, однако, не должен иметь право арендовать землю в большем размере, чем он может ее обработать собственными средствами; пересдача арендуемых участков должна быть устранена.

Несмотря на обязательства, принимаемые на себя государством по отношению к землевладельцам, переход земли в распоряжение государства и отдача ее мелкими участками в аренду должны, по мнению О'Бриена, до такой степени повысить государственные доходы, что возможно будет уничтожение всех налогов - все государственные расходы будут покрываться арендной платой с государственной земли.

Хотя О'Бриен вел неутомимую агитацию за свой план национализации земли, имевший среди чартистов много сторонников, как о том свидетельствуют многочисленные резолюции чартистских митингов в его пользу, план этот не входил в официальную программу партии до 1852 г., когда чартистское движение уже было в упадке и ему остались верны лишь немногие, наиболее крайние элементы партии. Влиятельнейший вождь чартистов, Фергус О'Коннор^*03, противопоставил плану национализации земли свой собственный план аграрной реформы, под знаменем которой и боролись чартисты во второй половине 40-х годов.

О'Коннор, как и О'Бриен, видел в аграрном вопросе центр социального вопроса. Вообще чартизм был, как сказано, протестом английских рабочих масс против ужасов фабричной системы. Неудивительно, что провозглашенный О'Коннором клич: "Назад на землю!" ("Back to the land!") встретил такое сочувствие английского рабочего, видевшего в фабрике своего главного врага. Противопоставление голодающей массы богатым фабрикантам было обычной темой чартистских ораторов. Горячая ненависть к фабричной системе, указание на гибельное влияние машин, на ошибочность торговой политики, стремящейся к развитию вывоза, вместо расширения внутреннего рынка, - всем этим были полны столбцы главного органа чартистов, "The Northern Star" ("Северная звезда"). Газета эта вела упорную кампанию против "партии расширения торговли" и доказывала, что внутренний рынок важнее внешнего и что именно развитие внешней торговли и вызвало нищету английских рабочих.

Вместе с тем, О'Коннор и большинство чартистских вождей были горячими поклонниками земледелия и крестьянского хозяйства. Обезземеленье английской рабочей массы делало невозможным, по мнению О'Коннора, улучшение положения английского рабочего, так как скопление массы рабочих в городах вызывает при каждом сокращении торговли массовую безработицу, благодаря чему заработная плата занятых рабочих падает до самого низкого уровня. Пока рабочий рынок в городах не будет освобожден от постоянного наплыва рабочих из деревни, до тех пор промышленный рабочий не будет в силах отстоять себе сносное существование на фабрике.

Исходя из этих соображений О'Коннор утверждал, что интересы всей массы английских рабочих требуют широкого развития в деревне мелкого крестьянского хозяйства. По его мнению, правительство должно было бы заключить заем в 100 мил. ф. ст. (1 миллиард рублей) и на эту сумму выкупить у крупных землевладельцев землю, достаточную для образования 1 миллиона крестьянских хозяйств. Таким образом, значительная часть английского населения вернулась бы к земледелию, к выгоде, как своей собственной, так и тех, кто останется в городе.

Но так как английское правительство не обнаруживало никакой наклонности совершить операцию, предлагавшуюся О'Конно-ром, а вождю чартистов нужно было предложить своим последователям нечто осуществимое в ближайшем же будущем, то он скоро отказался от своего первоначального проекта и выступил в начале 40-х годов с новым "земельным планом", быстро приобретшим широкую популярность и принятым на конференции чартистских делегатов в Бирмингеме в 1843 году.

Для пропаганды своего аграрного плана О'Коннор стал издавать особый орган "The Labourer" ("Работник"). В этом органе он заявлял себя решительным врагом коммунизма, но другом кооперации. Он враг мелких ферм, сдаваемых в аренду, но друг мелкой крестьянской собственности. Мелкая собственность должна, по его мнению, чрезвычайно повысить производительность земледельческого труда, примером чего может служить бельгийское крестьянское хозяйство. С земледелием должна соединяться и обрабатывающая промышленность. "Жилище каждого поселенца, во время длинных зимних вечеров, должно стать местом оживленной домашней промышленности. Портной или сапожник не утратят своего искусства оттого, что научатся обращаться с лопатой.

Они будут выделывать, во время, свободное от полевых работ, разные изделия для продажи". Вообще же земледелие, а не промышленность, должно стать основанием общественного хозяйства и давать занятие большей части населения.

Самый "земельный план" О'Коннора заключался в следующем. Рабочие должны образовать общество для покупки земли. Достаточно собрать по подписке 2 тысячи ф. ст. (20.000 р.), чтобы общество начало свои операции. Оно покупает землю, разбивает ее на мелкие участки, строит на каждом участке дома и сельскохозяйственные постройки, снабжает участки инвентарем, необходимым для сельского хозяйства. Жребий решает, кому из членов общества достаются эти участки. Владельцы участков уплачивают обществу 5% с ценности своих участков, построек и инвентаря. Общество закладывает приобретенную землю, покупает на вырученную сумму новую землю, которую опять распределяет по жребию между участниками, снова закладывает и т.д.

Рабочие горячо отозвались на призыв О'Коннора. Подписчики являлись тысячами. 14 марта 1846 года земельная ассоциация приобрела первое имение для разбивки его на мелкие участки. За первый год существования ассоциации ей удалось собрать с рабочих для покупки земли 11.678 ф.ст. (около 111 тысяч р.).

Успех подписки побудил О'Коннора несколько изменить свой план. А именно, вместо закладывания приобретаемых имений было решено привлекать от публики деньги под залог земельной собственности ассоциации.

Если вспомнить, что весь этот план насаждения крестьянского хозяйства на собственные средства рабочих без всякой помощи от государства предлагался полунищим английским фабричным рабочим сороковых годов, то можно оценить всю его непрактичность. Но чрезвычайно характерно, что столь фантастичный план имел некоторое время крупный успех. Исстрадавшийся фабричный рабочий устремился за обманчивым призраком воскрешения исчезнувшего в Англии крестьянского хозяйства. За три года, к началу 1848 г., О'Коннору удалось собрать с рабочих по грошам крупную сумму в 94.184 ф. ст., причем число подписчиков превзошло 100 т. чел. Несколько имений было куплено и разбито на мелкие участки.

Неизбежное крушение этого предприятия было ускорено правительством. Присуждение земельных участков путем жребия было признано незаконной лотереей. Рабочие потеряли свои деньги, и вместе с "земельным планом" О'Коннора рухнул и чартизм. Чартистские вожди попытались тогда выставить другой лозунг - национализации земли, - но время чартизма уже миновало, и движение быстро угасло под влиянием наступившего в 50-х годах общего улучшения экономического положения английского рабочего класса.

Чартизм не вызвал никакой аграрной реформы, однако идея ее отнюдь не умерла.

Ни один экономист после Рикардо не пользовался в Англии таким всеобщим признанием и уважением, как Джон Стюарт Милль^*04. Его "Основания политической экономии" остаются и по настоящее время - через много десятилетий после их написания - классическим и, быть может, всего более читаемым руководством экономической науки. И вот, этот влиятельнейший и авторитетнейший представитель буржуазной политической экономии обнаружил самым недвусмысленным образом сочувствие идее коренной реформы частной собственности на землю.

"Земля, - говорит Милль в своем известном курсе, - не создана никем из людей, она коренное наследие человеческого рода. Ее присвоение частным лицом - исключительно вопрос общей пользы. Когда частная собственность на землю невыгодна для общества, она несправедлива. Лишить человека участия в том, что произведено другими, не значит поступить с ним жестоко; другие не были обязаны производить для него, и он ничего не теряет, не получая доли из того, что вовсе не существовало бы, если бы не было произведено трудом других. Но должно назвать жестоким положение того, кто, родившись на свет, находит, что все дары природы уже захвачены другими, не оставившими места новому товарищу... Поземельная собственность не похожа на другие роды собственности, это понимают даже упорнейшие защитники ее прав... Право землевладельцев на землю совершенно подчинено общей государственной политике. Принцип собственности вовсе не дает им права на землю, а дает только право на вознаграждение за ту часть получаемых ими от земли выгод, которую государство по своим надобностям найдет полезным взять у них".

По мнению Милля, государство имеет право совершенно свободно располагать земельной собственностью (при условий полного вознаграждения землевладельцев) сообразно общественным нуждам. "Если законодательная власть захочет, то может у всего класса землевладельцев отобрать землю, дав за нее облигации государственного долга".

Единственным справедливым обоснованием права собственности, - говорит Милль, - является трудовой принцип - право человека на продукты его труда. Земля не есть продукт человеческого труда - следовательно, этическое обоснование земельной собственности отпадает. Остаются соображения целесообразности: общество может находить, что для него выгодно, чтобы земля находилась в собственности отдельных лиц. Но это может быть лишь в том случае, если земельные собственники каким-нибудь способом участвуют в создании национального богатства и содействуют экономическому благополучию населения. Но что сказать о крупных землевладельцах, хотя бы Ирландии? Их отношение к земле выражается лишь взиманием арендной платы с арендаторов их имений. Они не только не улучшают техники земледелия, но, напротив, препятствуют таковому улучшению, делая невозможным производство арендаторами мелиорации. "За немногими исключениями, ирландские землевладельцы только истощают производительность земли. К ним буквально применяется эпиграмма, сказанная кем-то при совещаниях о том, чем обременены земли: "величайшее обременение для земель - землевладельцы"... Когда поземельная собственность стала в такое положение, то прекращается возможность защищать ее".

Исходя из этих соображений, Милль основал в 1870 г. общество, поставившее себе целью земельную реформу. Сохраняя принцип вознаграждения землевладельцев за отчуждаемую от них землю, общество признавало, что государство должно стремиться сохранить за всем населением выгоды естественного прироста земельной ренты, не вызываемого деятельностью самих землевладельцев. Для этого государство должно было бы облагать землю особым налогом, возрастающим по мере естественного прироста доходности земли.

Взгляды Милля не могли не оказать большого влияния на образованные классы английского общества. О несправедливости земельной собственности высказался с еще большей определенностью и Герберт Спенсер в одном из своих ранних сочинений "Социальная статика". Частная собственность на землю должна, по его мнению, так же исчезнуть, как уже исчезла собственность на человеческую личность.

В более недавнее время выступил в Англии с энергичной агитацией в пользу национализации земли знаменитый натуралист Альфред Уоллэс^*05. Его книга "Land Nationalisation, its Necessity and its Ainis" ("Национализация земли, ее необходимость и цели") вышла в 1882 г. Уоллэс предлагал государству выкупить всю частную земельную собственность, причем выкуп должен заключаться в обеспечении государством землевладельцам их земельной ренты, но не навсегда, а лишь на время жизни владельцев и их наследников, родившихся до смерти этих владельцев. Самый выкуп должен быть произведен на следующих основаниях. Государство устанавливает, путем специальной оценки, какая часть ценности имения создана землевладельцем (напр., ценность построек, разных улучшений и т.п.) или арендатором и какая связана с самой землей как даром природы. Только эта последняя часть ценности имения и выкупается государством на указанных основаниях. Вся же ценность, созданная тем или иным лицом, признается его неотъемлемой собственностью.

Выкупленная государством земля остается в наследственном владении и распоряжении тех лиц, которые ею пользуются и в настоящее время. Если земля в аренде, то она поступает в распоряжение арендатора; если землей пользуется сам землевладелец, то - в распоряжение землевладельца. Никакого ограничения размера участков, поступающих во владение и пользование отдельных лиц, не назначается. Но арендатор может получить в свое пользование арендуемую землю лишь в случае уплаты собственнику всей ценности, созданной землевладельцем на этой земле и признанной собственностью последнего. Государство может оказывать помощь для уплаты арендатором этой суммы путем долгосрочной ссуды. Лицо, пользующееся землей, обязуется уплачивать государству ежегодную ренту, и, пока оно исправно вносит эту ренту, до тех пор земля остается в полном распоряжении этого лица, с тем лишь ограничением, что оно не имеет права пересдавать землю третьим лицам.

Наряду с этим, всем гражданам государства предоставляется, раз в жизни, выбрать в свое владение на известных условиях участок земли размером не свыше 5 акров^*06 и не ниже 1 акра. За пользование этим участком следует такая же рента, как и за всякую другую землю. Имения ниже известного размера освобождаются от обязательству предоставлять желающим такие участки. Относительно имений больших размеров соблюдается правило, чтобы общая площадь имения не уменьшалась в течение жизни владельца, вследствие отвода названных участков, более чем на 10% своих размеров. Владельцы имений вознаграждаются за отводимые участки согласно правительственной расценке.

Уоллэс основал "Общество национализации земли", которое, однако, вскоре лишилось своих самых деятельных членов, примкнувших к идеям американца Генри Джорджа, появление книги которого "Прогресс и бедность" (1879) знаменует собой новую эпоху в рассматриваемом движении.

Свободная государственная земля, имевшаяся в огромном количестве в Соединенных Штатах, долгое время играла роль предохранительного клапана американского капитализма. С востока на запад тянулся в Америке эмиграционный поток, уносивший излишнее население из восточных штатов, центров капиталистической промышленности, на дальний Запад, где земли имелось в изобилии и где каждый мог легко основать свое собственное земледельческое хозяйство. Но наступило время, когда этот клапан стал действовать менее успешно. И что особенно важно, это время наступило гораздо раньше истощения запаса незанятых, пустующих земель. Уже в 70-х годах закончившегося столетия поселенцы в западных штатах начинают жаловаться на трудность приискать свободный участок земли, несмотря на то, что огромные пространства земли остаются необработанными. Государственная земля была скуплена капиталистами восточных штатов в целях спекулирования на повышении ее цены, а также захвачена железнодорожными обществами, которым государство отводило огромные земельные участки даром. И те, и другие находили выгодным держать землю в своих руках со спекулятивными целями, без всякого производительного употребления ее.

Грандиозные рабочие стачки в Америке в конце 70-х годов, в эпоху тяжелого промышленного кризиса, показали всему миру, что социальный вопрос является таким же грозным сфинксом в Новом Свете, как и в Старом. Эти стачки имели характер настоящего восстания американского пролетариата. В Питсбурге железнодорожные рабочие, вместе с городским пролетариатом, захватили город в свою власть, сожгли все имущество железнодорожной компании, постройки, сооружения, уничтожили более полуторы тысячи вагонов и более сотни локомотивов, разграбили несколько товарных поездов. Только после кровавых столкновений правительству удалось усмирить рабочих. Подобные же сцены разыгрались и в других городах Америки.

Стачки 70-х годов наглядно доказали всем, что предохранительный клапан американского капитализма перестал действовать; они поставили американское общественное мнение лицом к лицу с великим социальным вопросом нашего времени.

Книга Джорджа, написанная под непосредственным влиянием этих событий, является американской попыткой решения социального вопроса. Корень социального вопроса заключается, по мнению Джорджа, в присвоении землевладельцем избыточного продукта, создаваемого успехами техники производства, ростом цивилизации и культуры. Как бы быстро ни шел рост народного богатства, рабочие и предприниматели ничего от него не выиграют, ибо плоды их труда и изобретательности, по неумолимым законам общественного строя, основанного на частной земельной собственности, достаются классу, не принимающему никакого участия в создании богатства. "Так как земля необходима для труда, производящего богатство, то владеть землей значит владеть всеми плодами труда, за вычетом доли, необходимой для существования рабочего. Труд не может воспользоваться теми благами, которые приносит с собой развивающаяся цивилизация, ибо блага перехватываются по пути... Причина того явления, что заработная плата, несмотря на рост производительных сил, постоянно стремится к наинизшему уровню, при котором возможно лишь голое существование, заключается в том обстоятельстве, что с ростом производительных сил в еще большей мере стремится расти и земельная рента".

Не капитал угнетает рабочего, а земельная собственность; интересы капиталиста и рабочего вполне солидарны, и оба они одинаково страдают от общего врага - землевладельца. Промышленные кризисы всецело вызываются земельной собственностью, а именно земельными спекуляциями капиталистов, захватывающих огромные земельные участки с целью спекулировать на увеличении их цены.

Противоположность интересов труда и капитала решительно отрицается Джорджем. Стачки и организации рабочих, направленные против капиталистов, не встречают сочувствия Джорджа, относящегося с полным осуждением и к социализму вообще. У рабочих и капиталистов, говорит он, есть один враг - частная собственность на землю; когда этот враг будет побежден, тогда капиталисты и рабочие будут жить в полном согласии и мире друг с другом. Борьба труда и капитала основана на недоразумении: и капиталист, и рабочие одинаково необходимы для хозяйственного благополучия страны, и потому им следует не враждовать, а помогать друг другу.

Итак, бедность вызывается всецело и исключительно частной собственностью на землю. Отсюда вытекает и "средство исцеления" от роковой болезни, бедности, предлагаемое Джорджем. Если бедность создается частной земельной собственностью, то для уничтожения бедности нужно, очевидно, уничтожить этот социальный институт. Но каким образом? Очень простым, отмечает Джордж, - обложением земли налогом, равным земельной ренте. Землевладельцы не имеют никакого права на вознаграждение за потерю ренты, так как рента создается не ими, а обществом, которое, отбирая в свою пользу ренту, возвращает себе свое собственное детище, свое создание. Государство может осуществить великую социальную реформу, последствия которой Джордж рисует самыми радужными красками, путем простого преобразования системы налогов. В настоящее время налоги крайне разнообразны и стремятся охватить всевозможные источники дохода; они ложатся тяжелым бременем на труд и капитал и крайне стесняют хозяйство. Если бы все эти налоги были уничтожены и переложены на землю, то все классы населения, кроме, конечно, крупных землевладельцев, чрезвычайно выиграли бы. Выгода рабочих заключалась бы в том, что имея свободный доступ к земле, от которой отказались бы все землевладельцы, не эксплуатирующие теперь своих значительных участков (ибо кто стал бы удерживать в своих руках землю, за которую приходится дорого платить без надежды что-либо выиграть?), рабочие не стали бы продавать свой труд за меньшую сумму, чем доход, получаемый при самостоятельном ведении сельского хозяйства. Кроме того, рабочие выиграли бы в качестве потребителей, благодаря удешевлению всех предметов, обложенных пошлинами, акцизами и другими налогами, обременяющими промышленность. Предприниматели, капиталисты выиграли бы потому, что переложение всех налогов на землю дало бы огромный толчок промышленности. Мелкие землевладельцы точно так же выиграли бы, ибо их потери от конфискации ренты были бы с избытком покрыты удешевлением предметов потребления, освобожденных от налогов. "Для наиболее трудящихся фермеров, как бы парадоксально это ни казалось, переложение всех налогов на земельную ренту в сущности было бы равнозначаще освобождению их от всякого налога". Вообще все фермеры, которые более рабочие, чем землевладельцы, выиграли бы от этой реформы. Кто же проиграл бы от нее? Только крупные землевладельцы, - "только те стали бы беднее от указанной меры, кто мог бы обеднеть без существенного ущерба для себя. Большие состояния пострадали бы, но никто в действительности не впал бы в бедность".

Таково учение Джорджа, произведшее огромное впечатление на общественное мнение, как это доказывается колоссальным успехом его книги. Как бы мы ни оценивали заслуг Джорджа как теоретика (по нашему мнению, в теоретическом отношении книга Джорджа представляет собой, сравнительно с работами его предшественников, скорее шаг назад, чем вперед), за ним нельзя отнять славы самого влиятельного пропагандиста и популяризатора идеи земельной реформы. Появление его книги было выдающимся общественным событием своего времени. И сам Джордж видел в своей книге не просто литературное произведение и не только ученый труд, но, прежде всего, призыв к практическому делу.

Немедленно по выходе в свет "Прогресса и бедности" Джордж приступает к энергичной агитации в пользу своих идей. В самой Америке деятельность его вначале сопровождалась шумным успехом. В Нью-Йорке вскоре образовалась влиятельная партия "United Labour Party" ("Соединенная рабочая партия"), принявшая в основных чертах программу Джорджа. В 1886 г. красноречивый борец против социального зла выступил кандидатом на должность мэра города Нью-Йорка и получил около 70.000 голосов, но был побит кандидатом демократов, собравшим около 90.000 голосов. Если вспомнить, что автор "Прогресса и бедности" стоял вне обеих могущественных партий, делящих власть в Соединенных Штатах, республиканской и демократической, то нельзя не согласиться со сторонниками Джорджа, усматривавшими в его поражении огромную нравственную победу. Несомненно, что выборы 1886 г. не только не ослабили влияния нашего социального реформатора, но, напротив, содействовали дальнейшему росту вызванного им движения. Во второй половине 80-х годов к последователям Джорджа примыкает несколько влиятельных лиц из духовенства, в том числе католический патер ирландец Мак Глинн, красноречивый оратор, защищавший планы апостола национализации земли с церковной кафедры. Вместе с Джорджем Глинном основал "Anty-Poverty Society" ("Общество борьбы с бедностью"), задачей которого было устранение бедности путем введения единого поземельного налога.

Но успехи всего этого движения были непродолжительны. Среди "Соединенной партии рабочих" обнаружился раскол: социалисты, вошедшие в партию, энергично высказались против церковного направления, приданного движению Мак Глинном. На общем собрании партии в Сиракузах, в августе 1887 г. было решено исключить из партии социалистов, пугавших более умеренных сторонников Джорджа. Партия старалась опереться на мелких фермеров, так как промышленные рабочие не обнаруживали никакой наклонности войти в нее; но и фермеры остались чужды движению. На ноябрьских выборах 1887 г. Джордж получил во всем Нью-Йоркском штате не более голосов, чем год тому назад в одном городе Нью-Йорке. По городу ходила острота: "Джордж поднялся как ракета и опустился как обгорелая жердь".

Но все эти неудачи не убили движения, вызванного смелым защитником народных интересов. Если у себя на родине Джордж и имел мало успеха, зато в других странах идеи его нашли для себя благодарную почву.

Вскоре после появления его знаменитой книги он совершил поездку с агитационной целью в Ирландию и Англию; затем он побывал в Европе еще несколько раз, читая с огромным успехом лекции, участвуя в публичных митингах и всячески пропагандируя идею "единого налога". Народные массы встречали его восторженно, и уже в 1883 г. в Англии основалась "Land Restoration League" ("Лига возвращения земли"), всецело примкнувшая ко взглядам Джорджа. Вслед за тем такое же общество возникло и в Шотландии.

Среди английского населения никогда не умирало стремление к возрождению крестьянского хозяйства. Промышленные рабочие мало-помалу оставили химерическую надежду, столь манившую их в эпоху чартизма, вернуться опять к земле. Но для земледельческих рабочих идеалом оставалось собственное хозяйство на собственной земле. Это лучше всего видно из того, что могущественное организационное движение 70-х годов среди земледельческих рабочих, созданное Джозефом Арчем^*07, признало своей конечной целью "три акра и корову" - создание мелкого крестьянского хозяйства. В своей автобиографии Арч следующим образом формулирует свой последний завет рабочим: "Добивайтесь земли, но своими собственными средствами, - я не верю в государственную помощь и национализацию земли. Берите участок земли за справедливую ренту и подвергайте его наилучшей обработке, вот что должен делать рабочий. Лишь в последней крайности я рекомендовал бы насилие. Самопомощь и свобода, порядок и прогресс, вот что советую вам".

Таким образом, и в наше время, как и в эпоху чартизма, перед земледельческим населением Англии стоят два плана аграрной реформы: один требует фактического уничтожения самого института частной земельной собственности, а другой признает возможным создание крестьянского хозяйства на почве существующего права.

Оба эти течения встречают поддержку в различных кругах английского общества и народа. "Лига возвращения земли" продолжает и поныне вести энергичную агитацию в пользу национализации земли. Крайне интересен способ, которым ведется эта агитация. В 1891 г. лига образовала особый фонд для пропаганды своих идей при помощи "красных фургонов" ("Red Vans"). Каждое лето фургоны эти разъезжают по земледельческим округам Англии. Сами фургоны красного цвета, покрыты афишами, воззваниями, рисунками, пропагандирующими идею национализации земли. Приехав в деревню, фургон останавливается, и член лиги, руководящий движением фургона и живущий в нем, старается разузнать местные деревенские нужды и интересы, поводы к недовольству местным землевладельцем, предметы жалоб рабочих и проч. Через несколько дней устраивается митинг под открытым небом, причем в речах ораторов принципы лиги иллюстрируются обстоятельствами местной жизни. На митинге продаются издания лиги, распространяются рисунки и т.д.

Фургон направляется преимущественно туда, где население особенно страдает от притеснений землевладельцев, где мелкие арендаторы вступают в спор с помещиком из-за условий аренды, где рабочие недовольны фермерами, где помещики оказывают давление на политические убеждения населения или препятствуют его самодеятельности и т.д. и т.д.

Митинги собирают многочисленных слушателей, но так как землевладельцы не могут относиться ко всему этому благосклонно, то весьма часто собрания получают шумный характер. Как видно из ежегодно печатаемых отчетов "With the Red Vans", агенты землевладельцев нередко организуют настоящие облавы на пропагандистов лиги; иногда страдают и самые фургоны, в которых пропагандистам приходится выдерживать атаки нанятой помещиками толпы, но члены лиги нисколько не смущаются этим, веруя, что "сила не аргумент" и что побои не могут опровергнуть доводы рассудка.

Результаты каждой кампании "красных фургонов" публикуются в особой брошюрке в красной обложке, которая, в свою очередь, является превосходным средством агитации; в этих небольших брошюрках сообщаются сведения о всех замеченных случаях угнетения рабочего люда землевладельцами и приводятся данные об экономическом положении сельского населения и т.п.

Вся эта агитация не может, разумеется, не оказывать влияния на народную массу. Но все же, пока успехи лиги невелики. На английское законодательство агитация лиги пока почти не повлияла.

Более определенные результаты достигнуты движением, вызванным Джорджем, в области муниципальной политики городов. Совет лондонского графства уже с начала 90-х годов закончившегося столетия признал, что наиболее желательной формой городского обложения является обложение частновладельческой земельной ренты. Но правительство оказывало сопротивление введению такого налога. Тем не менее совету удалось добиться, после упорной борьбы с палатой лордов, частичного, по крайней мере, осуществления принципа налога на прирост ренты собственников городской земли. Во многих городах Англии и Шотландии среди городских представителей имеются убежденные последователи Джорджа, а в городском муниципалитете Глазго, крупнейшего, после Лондона, города Великобритании, таковые образуют даже большинство. В 1899 г. в Глазго был конгресс сторонников земельной реформы, на который собралось 557 делегатов. В числе этих делегатов, наряду с представителями разных обществ и союзов, было 216 представителей городских муниципалитетов. Вообще же, в области городского самоуправления мы замечаем в Англии быстрое движение вперед в духе все большего развития начал муниципализации земельной собственности.

Рабочие союзы в Англии относятся очень сочувственно к идее национализации земли. На конгрессе 1887 г. в Сванси национализация земли вошла, как один из важнейших пунктов, в официальную программу тред-юнионов.

Что касается до германского движения, то по собственному признанию основателя германского "Союза земельной реформы" ("Bund fur Bodenbesitzreform"), бывшего фабриканта и крупного капиталиста Флюршейма^*08, вдохновителем его был Джордж. Однако Флюршейм воспринял воззрения Джорджа лишь с существенными изменениями. Так, он враг экспроприации землевладельческого дохода путем простого обложения земли налогом, равным ренте. По его мнению, национализация земли должна совершиться в разных странах разным путем. Относительно Англии и Америки Флюршейм признает возможной частичную экспроприацию земельной ренты, причем остальная часть ренты подлежала бы выкупу; но относительно Германии Флюршейм решительно отвергает экспроприацию ренты без выкупа. Государство должно произвести в Германии точную расценку земли по существующим ценам и оставить за собой предпочтительное право покупки, пока вся земля не перейдет таким образом, мало-помалу, в руки государства. Затем государство должно свою землю сдавать в аренду желающим.

Флюршейм написал несколько книг, в которых не только развивал свой план земельной реформы, но и пытался, подобно Джорджу, реформировать экономическую науку, предлагая свои собственные разрешения таких основных проблем науки, как проблема капиталистической прибыли, промышленных кризисов и т.д. Но как теоретик Флюршейм еще слабее Джорджа; теории его теперь никого не интересуют, а созданное им практическое дело живет. "Союз земельной реформы" продолжает развивать весьма энергичную деятельность; движение уже вышло из области отвлеченных рассуждений и привело к важным практическим результатам.

Весьма знаменательно и характерно, что германское движение в пользу земельной реформы почти лишено аграрного характера. Оно направлено на защиту не землевладельца, а городского жителя, и борется не с сельскохозяйственной, а с городской рентой, неимоверный рост которой, приводящий к столь же быстрому росту квартирной платы, является настоящим бедствием для менее достаточной части городского населения.

Движение это имеет своей целью не столько национализацию, сколько муниципализацию городской земли. Обложение недвижимой собственности в городах прямыми налогами всецело предоставлено в Пруссии городским управлениям. От города зависит придать этому обложению тот или иной характер. И городские управления прусских городов все более и более склоняются к убеждению, что одной из задач этого обложения должно быть удержание в руках города незаслуженного прироста ценности, создаваемого вздорожанием городской земли.

В самой рациональной форме налог этот рисуется в такой форме. Город решает, напр., обложить налогом в 50% незаслуженный прирост земельной ренты. Для этого через определенные и заранее указанные промежутки времени производится расценка всех земельных участков (как застроенных, так и незастроенных) в городе. Данный участок земли возрос, допустим, в цене с 200 тысяч марок до 250 тыс. марок. Если собственник докажет, что часть этого увеличения ценности вызвана какими-либо улучшениями, произведенными им на сумму, скажем, 20 тыс. марок, то город взыскивает в свою пользу 15 тыс. марок, рассрочивая платеж этой суммы на известный ряд лет.

В такой форме налог на прирост ренты еще нигде не осуществлен в Германии, но во многих городах делаются попытки более или менее приблизиться к нему. Во всяком случае, эта форма обложения привлекает все более и более сочувствия со стороны городского населения.

Любопытно, что обложение прироста земельной ренты осуществлено в наиболее рациональной форме в германской колонии в Китае - в Киаочао. С 1898 г. здесь введено земельное обложение, вызывающее горячее одобрение сторонников земельной реформы. При всякой продаже земли государство взимает в свою пользу 1/3 всего прироста ценности земли, не вызванного деятельностью владельца. Для того же, чтобы владелец не уменьшал действительной ценности своей земли, государство сохраняет за собой право преимущественной покупки всей продаваемой земли по ценам, объявляемым продавцами. Если земля сохраняется в руках того же владельца, то каждые 25 лет государство отбирает в свою пользу 1/3 прироста ценности этой земли. Земельный налог является почти единственным налогом этой колонии, в которой идея "единого налога" Генри Джорджа достигла, таким образом, своего частичного осуществления.

Итак, движение в пользу земельной реформы в Германии уже принесло крупные плоды на практике и обещает еще больше принести их в будущем. Но крайне характерно, что оно почти исключительно сосредоточилось в городах и не проявило никакой силы в деревне.

Иную форму приняло то же движение в самых молодых и самых прогрессивных демократиях нашего времени - в австралийских колониях. Нигде идеи Генри Джорджа не встретили такого горячего сочувствия и такой поддержки, как в этих новых странах, не связанных традициями, не страдающих от исторических преступлений старой Европы, свободных от подчинения крупному землевладению и крупному капиталу и удивляющих весь мир смелостью своего социального законодательства. Земельное обложение в австралийских колониях преследует, на первом плане, определенные социально-политические цели, а именно борьбу с крупной земельной собственностью и с земельными спекуляциями и развитие мелкого крестьянского хозяйства.

Во главе австралийских колоний идет в этом отношении Новая Зеландия. Влиятельнейший современный политический деятель этой страны, Седдон^*09, говорил в конце 80 годов закончившегося столетия, когда он еще не был у власти, что "истинным проклятием Новой Зеландии являются крупные компании, сосредоточивающие землю в своих руках... Земля все более и более собирается в их руках, и правительство оказывается не в силах бороться с этим... Большинство крупных состояний в Новой Зеландии возникает из прироста ценности земли, создаваемого из недели в неделю и из года в год народом колонии, а отнюдь не какими-либо умственными усилиями землевладельцев".

Энергичное народное движение против крупного землевладения привело к чрезвычайно важному законодательному акту 1892 г., установившему в колонии новый земельный налог на следующих основаниях. Все земельные участки, ценность которых во владении одного хозяина 500 ф. с. (5.000 р.), освобождаются от всякого налога. Земельные же участки высшей ценности облагаются прогрессивным налогом, доходящим до 1,26% ценности земли (для самых крупных владений).

Результаты этой законодательной меры оказались весьма благоприятными; новый налог дал возможность понизить некоторые косвенные налоги и содействовал раздроблению крупных имений. Правительство, проведшее налог, приобрело огромную популярность в народных массах и получило на выборах 1899 г. подавляющее большинство голосов, причем оппозиция налогу в стране почти исчезла, и многие избиратели настаивали на дальнейшем развитии принципа налога и усилении его прогрессии.

В 1894 г. в Новой Зеландии был принят закон, разрешающий правительству производить принудительный выкуп частновладельческой земли, но правительству пришлось мало пользоваться эти правом, так как земли предлагалось в продажу больше, чем правительство считало нужным приобретать.

Подобные же законы были изданы и в других австралийских колониях. В общем австралийское аграрное законодательство несомненно идет в сторону национализации земли. Пока достигнуто еще очень немного - только указано общее направление аграрной реформы и сделан первый шаг; но этот первый шаг знаменателен, и, говоря словами новозеландского премьера, шаг этот направлен "к установлению цивилизации в этих молодых странах на более широкой основе более глубокого сочувствия нуждам человечества".

^*01 Спенс (Spence) Томас (1750-1814) - английский экономист. В 1775 г. выступил с программой преобразования общества путем национализации земли, изложил эту программу в сочинениях "Действительные права человека", "Восстановитель общества в его естественном виде" (1801). Считал, что национализация земли приведет к уничтожению нищеты и к созданию нового социального строя - свободной ассоциации самоуправляющихся общин. Спенс активно участвовал в деятельности Лондонского корреспондентского общества.

^*02 О'Бриена Джемс Бронтер (1803-1864) - один из вождей чартизма, ирландец, сын виноторговца. Начало политической деятельности О'Бриена относится к периоду борьбы за парламентскую реформу. В этот период О'Бриена сотрудничал в газете "Защитник бедных людей". Принял активное участие в чартистском движении. В 1839 году был избран членом чартистского национального конвента. О'Бриена не разделял аграрной программы О'Коннора. Полагал, что основная экономическая несправедливость общества происходит не из частной собственности, а из ее несправедливого применения. Разработал собственный проект национализации земли путем довольно сложного выкупа. Находясь под большим влиянием Оуэна, заимствовал у него идею рабочих денег и меновых базаров, на которых должен был осуществляться обмен произведенных благ.

^*03 О'Конор Фергус (1794 - 1855) - один из вождей чартизма, по происхождению ирландский дворянин, юрист. Политическую деятельность начал в 1831 году как националист. С 1832 по 1834 год состоял депутатом парламента, играл руководящую роль в начале чартистского движения, выпускал газету "Северная звезда", в чартистском конвенте был вождем партии "физической силы". Разочаровавшись в чартизме, в 1843 году выступил с планом аграрной реформы, предполагавшей создание кооперативных обществ по наделению крестьян землей. В соответствии со своими идеями О'Коннор организовал чартистское земельное товарищество, приобретшее имение, названное в честь О'Коннора О'Коннервиллем, заселение которого началось в 1847 году. Однако уже в 1848 году дела товарищества оказались в плачевном состоянии, и О'Коннор потерял практически все свое состояние. В 1847 году он был избран в парламент и примкнул к чартистской партии "моральной силы".

^*04 Милль Джон Стюарт (1806-1873) - английский экономист, философ, политический деятель. Сын известного английского экономиста Джемса Милля (1775-1836). Занимался вопросами логики, этики, политики. Представитель классической школы политической экономии. Основное экономическое произведение "Основания политической экономии". В этой работе в систематической форме изложены экономические идеи, господствовавшие в Англии в начале XIX века. В области экономической политики Милль выступает сторонником свободной торговли, регулирования рабочего дня, организации производственных ассоциаций. Как политик Милль примыкал к группе радикалов во главе с Джемсом Миллем, объединявшихся вокруг Бентама.

^*05 Уоллэс (Уоллес) Альфред (1823-1913) - знаменитый английский натуралист, пришедший независимо от Ч.Дарвина к идее эволюции путем естественного отбора. Статья Уоллеса о естественном отборе "О стремлении разновидностей бесконечно удаляться от первоначального типа" была напечатана одновременно с извлечениями из наброска теории происхождения видов Дарвина. Уоллес также знаменит зоогеографическими трудами. В течение 8 лет он путешествовал по Малайскому архипелагу и издал результаты своих исследований. В последние годы жизни уделял много внимания общественным вопросам: выступал за введение 8-часово-го рабочего дня, поддерживал идею национализации земли (написал книгу "Национализация земли, ее необходимость и цели").

^*05 Акр - американская и английская земельная мера, 1 акр = 0,4047 га.

^*06 Арч Джозеф - организатор рабочего движения среди сельских рабочих Англии. Организовал "National Agricultural Labourers Union", ставивший своей целью признание за сельскими рабочими политических прав и улучшение их экономического положения.

^*07 Флюршейм Михаил - немецкий публицист, основавший в Гагенау сталелитейную фабрику. После превращения фабрики в 1888 году в акционерное предприятие в качестве рантье переселился в Швейцарию. Один из сторонников идей национализации земли. По его мнению, национализация земельной ренты должна разрешить социальный вопрос и создать общественный строй, который соединит блага социализма со свободой развития личности, несовместимой, по его мнению, с социализмом в чистом виде. В 1888 году Флюршейм организовал "Der Deutsche Bund der Bodenbesitzreformer", преобразованный в 1898 году в "Bund der deutschen Bodenreformer".

^*08 Ричард Джон Седдон (1845-1906) - премьер-министр Новой Зеландии (1893-1906 гг.)